Боевой разум
Шрифт:
— Гадкий фокус, устроенный улитке.
— Зато срабатывает — и червь завершает свой жизненный цикл.
— Думаешь, это что-то похожее? Манипуляция одного вида другим? И этот другой наделяет хозяина интеллектом?
— Я думаю в этом направлении. — Он ещё на мгновение задумался о слизистой Сети. — Вот ещё пример с Земли. Septobasidium. Это гриб, который разрастается по спине маленького насекомого, похожего на моль — щитовки — и прижимает его к коре дерева, на которой оно кормится. Гриб быстро полностью покрывает насекомое, внедряет свои гифы в его тело и начинает высасывать
— Если это можно назвать жизнью, — вставила Таки.
Дарен усмехнулся:
— Есть и такое мнение. Во всяком случае, щитовка продолжает сосать сок из растения, а гриб — из неё. И если это существо живёт дольше, оно успевает дать больше потомства — что с генетической точки зрения полезно для самого насекомого. Вот пример, где хозяин даже выигрывает от паразитизма.
— Да? А как интеллект помогает Коммунам?
— Не знаю. А как интеллект помогает любому виду? — Он вспомнил дискуссии о том, можно ли считать интеллект эволюционным преимуществом. — Возможно, всё началось с того, что Коммуны стали питать колонии слизистой Сети… но как только это началось, уже нельзя было остановить. И посмотри, что делают Коммуны: очищают берег от мусора, чтобы во время шторма их колонии не разрушались обломками. В этом явно есть ценность для выживания.
— Ммм. По крайней мере, теперь понятнее, почему с ними так трудно общаться. Скорость.
— Точно. Если я прав, отдельные Коммуны по человеческим меркам тупы. Может, и самосознательные. Но не способны к абстрактному мышлению. Зато при передаче биохимических сигналов от одной к другой, вся сеть становится гигантским мозгом, с таким уровнем межнейронных связей, что может превзойти Эйнштейна. Проблема в том, что чтобы подумать хоть что-то, вроде «привет, как дела», может уйти несколько дней. А чтобы понять ответ — ещё дольше.
— Интересно, как она воспринимает окружающий мир? — задумалась Таки. — Интересно, как она воспринимает нас?
— Как пятна. Как тени, которые возникают и исчезают слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Вероятно, её мышление настроено на более медленные и регулярные явления — такие как приливы и времена года.
— Это наводит на мысль о стратегии общения. Если, конечно, у них вообще есть разум в привычном смысле. Разум, основанный на физическом движении клеток с химическими метками… это, пожалуй, самая странная основа интеллекта, о которой я слышала.
— Вспомни Холдэйна, Таки, дорогая. Вся Вселенная построена на странностях. Поднимаемся. Я хочу наметить новую линию исследований.
Он отдал мысленный приказ, отзывая своё сознание из нанозонда — как раз в тот момент, когда сам зонд, его субпробы и источники света распадались в облако молекул и свободно плавающих атомов углерода.
Дарен моргнул, привыкая к более высокому уровню освещённости. Он лежал в кресле с наклоном в одной из лабораторий «Гаусса», окружённый пучками трубок жизнеобеспечения и оптоволоконных кабелей, подключённых к разъёмам на голове и груди, имитировавшим форму Компаньона. Его Компаньон разорвал соединения, кожа вернулась в нормальное состояние, а трубки
— С возвращением, — сказал техник у главной консоли. — Как слетали?
— Восхитительно, Энрико, — ответил Дарен. — Просто восхитительно!
Энрико де ла Пас был старшим техником по ИИ на борту «Гаусса». Когда Дарен встал, он заметил, что техник движется торопливо, дышит чуть чаще обычного и выглядит рассеянным — словно возбужден или встревожен чем-то другим. Дарен отметил это… и тут же отмёл. Возбуждение от собственного открытия было куда важнее.
Однако Таки, видимо, тоже что-то почувствовала.
— Энрико? — спросила она. — Что-то случилось?
Он поднял голову и усмехнулся. В его тёмных глазах плясал странный огонёк.
— Случилось, доктор Оэ? Пока рано говорить. Но по главному каналу I2C только что поступили новости с Новой Америки.
— Какие? — спросила Таки.
— Новый контакт с инопланетянами.
Это привлекло внимание Дарена.
— Когда?
— Несколько дней назад, по крайней мере. Но информация держалась в секрете до нескольких часов назад. Мы даже обсуждали, стоит ли передавать это вам, но решили, что подождёт.
— Новый контакт! — сказала Таки, и её глаза тоже вспыхнули. Человечество до сих пор установило полноценный, двусторонний контакт только с двумя разумными видами — Дал’Рисс и Нага; Сеть в этом контексте не в счёт, так как с ней обмен ограничился боевыми действиями. Но с Дал’Рисс и Нага обмен информацией, философией и технологиями вызвал настоящие революции в понимании Вселенной и породил новый Ренессанс в науке.
— Где это было? — спросил Дарен.
— Высокий Рубеж, — ответил Энрико. — Гр’так — так они себя называют. Видимо, они шли по следу земных радиосигналов, но случайно забрели в одну из наших периферийных систем. Насколько я понял, просто влетели из глубин космоса на дозвуковой скорости. Вероятно, устроили группе КФО там массовый сердечный приступ.
— На дозвуке! — воскликнула Таки. — У них нет I2C?
— Похоже, нет. Говорят, они прибыли огромным флотом — несколько сотен кораблей, и некоторые по размеру сравнимы с городскими кораблями Дал’Рисс.
— Значит, наши вступили с ними в контакт?
Энрико замялся, и Дарен заметил, как он бросил быстрый взгляд на спокойное, восточное лицо Таки.
— Это был смешанный флот, — сказал он. — Элементы Третьего Имперского Флота и части нашей КФО. Похоже, они до сих пор разбираются, что к чему.
Дарен начал понимать, почему Энрико был так напряжён. Высокий Рубеж — относительно новая колония человечества. Третья планета звезды DM+19°, класса G, в пятидесяти двух световых годах от Новой Америки и сорока пяти от Солнца. Она входила в Конфедерацию, а не в Гегемонию Терры, но Имперские флоты агрессивно патрулировали системы Конфедерации с тех пор, как Сеть стала угрозой. Впрочем, флот Конфедерации был слишком мал и слаб, чтобы противостоять таким патрулям, и здравый смысл подсказывал, что Имперские силы не помешают, если Сеть вдруг нанесёт удар.