Богословие личности

Коллектив авторов

Хотя это и верно, что в советский период мысль Карла Ранера вызвала отклик в основном светских, и враждебно к нему относящихся, авторов, однако и некоторые богословы вступили в диалог с его мыслью. Одним из таких богословов был священник Сергий Желудков (1909–1984), человек, который иногда рассматривается как последний представитель русского религиозного ренессанса [341] . Этот в наше время несправедливо забытый мыслитель пытался соединить христианскую веру с языком, понятным человеку, живущему в атеистическом обществе. В начале 70-ых годов отец Сергий написал книгу «Почему и я христианин?», в которой он попытался переосмыслить теологумен К. Ранера об «анонимных христианах» [342] и предложил его интерпретацию, при этом используя выражение «люди доброй воли»: «Все люди доброй воли, верующие или неверующие в божественность Христа, принадлежат Христу… Это не просто христианство исповедания; это христианство Духа и действия» [343] .

341

См. Boobbyer P., Conscience, Dissent and Reform in Soviet Russia, New York: Taylor and Francis Group, 2005, p. 116–117.

342

Теoлогумен

К. Ранера об «анонимных христианах» чрезвычайно знаменит и вызывает в массовом сознании множество неверных и поверхностных интерпретаций (как со стороны критиков, так и защитников). Однако рамки данной статьи не позволяют нам подробно рассмотреть этот вопрос, поэтому мы ограничимся лишь указанием самой удачной на сегодняшний день работы по этой теме: Schwerdtfeger N., Gnade und Welt. Zum Grundgef ge von Karl Rahners Theorie der „anonymen Christen“, Freiburg, Basel, Wien: Herder, 1982.

343

Желудков С., Почему и я христианин? СПб.: Кайрос, 1996, с. 64.

Интерпретация идеи Карла Ранера об «анонимных христианах» нашла свое место и в корреспонденции между отцом Сергием Желудковым и физиком и правозащитником Кронидом Любарским. Отец Сергий поместил несколько своих теорий и в эссе, которое он озаглавил «Церковь доброй воли или христианство для всех». В нем он пишет о так называемом «христианстве воли». По его мнению, лучше, когда оно совпадает с христианством веры, однако в любом случае «любая ориентация нашей воли в сторону идеальной гуманности – это ориентация в сторону Христа» [344] . Сейчас мы не будем вдаваться в детали этого концепта и его отличий от идей Карла Ранера, однако интересно отметить тот факт, что о современном западном богословии отец Сергий узнавал во многом благодаря советской атеистической литературе и журналам, которые порой критически касались наследия современных западных мыслителей. Например, с теологуменом Карла Ранера об «анонимных христианах» он познакомился благодаря книге С. Маркевича «Тайные недуги католицизма» [345] .

344

Желудков С., «Церковь доброй воли или христианство для всех. Реферат, нигде не прочитанный», в: Христианство и атеизм, Брюссель: Жизнь с Богом, 1982.

345

Маркевич С., Тайные недуги католицизма, М.: Политиздат, 1967, c. 73–75.

Другим русским православным богословом, на которого оказала влияние мысль К. Ранера, был протоиерей Александр Мень (1935–1990). Он в первую очередь воспринял идеи К. Ранера, связанные с проблемой богодухновенности Священного Писания. Так, Карл Ранер, следуя своему принципу, гласящему, что любое знание о Боге не может быть опосредовано от человека, утверждает, что и само Откровение с неизбежностью должно было быть дано Богом с непосредственным участием человека. Именно поэтому для Карла Ранера люди, писавшие Библию, не просто секретари, работавшие под диктовку божественного Провидения, но люди, которые с полным сознанием и согласием приняли открытое им Богом. А поэтому они – подлинные авторы. Эти мысли были очень близки отцу Александру Меню, и он любил ссылаться на них. Отцу Александру принадлежит и первая словарная статья о Карле Ранере, опубликованная на русском языке, которая вошла в его фундаментальный «Библиологический словарь» [346] .

346

Мень А., «Карл Ранер», в: Библиологический словарь, СПб., 2002, с. 1743.

Хотя в Советском Союзе и был некоторый отклик на мысль К. Ранера, в связи с известными обстоятельствами, он не был достаточно сильным [347] . Русские православные богословы просто не имели доступа к большинству работ западного богослова. Но при этом небезынтересно обратить внимание на книгу «Тысяча лет вере в России», изданную в 1987 году итальянским журналистом С. Альчесте. Вся эта книга, посвященная тысячелетию крещения Руси, состоит из интервью с патриархом Московским и всея Руси Пименом (1910–1990). В первой главе этой книги патриарх рассказывает о Русской православной церкви и ее структурах и, говоря о богословском образовании, делает интересное замечание: «В нашей Московской духовной академии хорошо известны работы таких западных богословов, как Карл Барт, Карл Ранер, Юрген Мольтманн, Ив Конгар, Рэймхольд Нибур, Пауль Тиллих, Урс фон Бальтазар, Йозеф Ратцингер и других» [348] .

347

Более подробно об истории восприятия мысли Карла Ранера в советской атеистической пропаганде и трудах русских православных богословов см. Paulau S., “Spurensuche: Karl Rahner in der UdSSR”, in: G2W: "Okumenisches Forum f"ur Glaube, Religion und Gesellschaft in Ost und West, 2011, № 7/8, S. 41–43.

348

Alceste S., Mille anni di fede in Russia. Intervista a Pimen, Milan: San Paolo Edizioni, 1987, p. 85.

Можно сказать, что спустя более чем двадцать лет ситуация практически не изменилась: сегодня имя Карла Ранера широко известно среди богословов в Русской православной церкви, но почти нет переводов его книг [349] , как почти нет и серьезной исследовательской работы.

На более академическом уровне восприятие антропологического богословия К. Ранера происходило среди православных богословов на Западе в лице священника Думитру Станилоае (1903–1993) и двух Иоаннов: протопресвитера Иоанна Мейендорфа (1926–1992) и митрополита Пергамского Иоанна (Зизиуласа) (род. 1931).

349

На сегодняшний день на русском языке вышла лишь одна книга Карла Ранера. Благодаря усилиям Библейско-богословского института св. апостола Андрея в 2006 году вышел перевод одной из важнейших книг Карла Ранера Grundkurs des Glaubens. Einf"uhrung in den Begriff Christentums. См. Ранер К., Основание веры. Введение в христианское богословие, М.: ББИ, 2006.

Выдающийся румынский богослов отец Думитру Станилоае был особенно близок к антропологическому богословию Карла Ранера. Пунктом совпадения их интуиций является так называемая «трансцендентальная христология», о которой Д. Станилоае, ссылаясь, в частности, и на К. Ранера, говорит в своей книге «Православное догматическое богословие. Опыт Бога» [350] . В своих книгах К. Ранер обращает внимание на то, что воскресение Христа является исполнением присущего нашей природе стремления

к тому, чтобы дух побеждал над принудительными законами природы, и называет этот факт «трансцендентальным базисом воскресения» или «трансцендентальной надеждой на воскресение» [351] . Именно в этом трансцендентальном стремлении и способности к победе духа над природой даны основания «трансцендентальной христологии» [352] . Отец Думитру соглашается с К. Ранером в том, что воскресение Христа включено в горизонт нашего опыта посредством нашего стремления к совершенствованию. Человек – это существо, смотрящее в будущее, которое является его осуществлением. Трансцендентальная надежда на воскресение одновременно и есть «горизонт нашего понимания опыта веры по отношению к воскресению Христа» [353] . Воскресение осуществляет надежду, заложенную в человека, и делает его способным к совершенному и вечному общению с Богом и ближними и, таким образом, к преодолению всех ограничений, наложенных на общение в земном состоянии со стороны природы. Отец Думитру пишет с характерной для Карла Ранера категоричностью: «Та слава, к которой призван человек, заключается в том, что он должен все более уподобляться Богу, становясь все более человечным» [354] . Другими словами, и К. Ранер, и Д. Станилоае говорят о том, что, по существу, быть христианином означает не что иное, как быть человеком.

350

Staniloae D., Orthodox Dogmatic Theology. The Experience of God. Revelation and knowledge of the triune God, NY: Holy Cross Orthodox Press, 1994, p. 48.

351

Rahner K., “Grundlinien einer systematischen Christologie”, in: Christologie – systimatisсh und exegetisсh, Freiburg: Herder, 1972, S. 47.

352

Ibid., S. 49.

353

Staniloae D., Orthodox Dogmatic Theology. The Experience of God. Revelation and knowledge of the triune God, NY: Holy Cross Orthodox Press, 1994, p. 38–39.

354

Ibid., p. 48.

Понимание человеческой личности в богословии Карла Ранера тесно связано с «переоткрытием» личностей в Троице. Карл Ранер убежден, что, говоря о догмате Троицы, мы должны избегать «опасности дикой и пустой концептуальной акробатики», берущей свое начало в августиновских психологических аналогиях. Он настаивает на исключительной важности восприятия различий в личностях Троицы. Согласно отцу Иоанну Бэру, эта довольно популярная сегодня идея вернуться к «греческому» подходу к триадологии получила развитие в богословии ХХ века именно благодаря Карлу Ранеру. Такая социальная модель тринитарного общения, на которой настаивает К. Ранер, открывает горизонт, в котором значение человеческой личности становится более явным [355] .

355

См. Behr J., “Calling upon God as Father: Augustine and the Legacy of Nicaea”, in: George E. Demacopoulos (Ed.), Orthodox Readings of Augustine, p. 154.

Во многом благодаря замечанию Карла Ранера, что большинство христиан являются «просто монотеистами» [356] , и его призыву придать большее значение икономическому измерению тринитарного богословия, а следовательно, и его библейским основаниям, в последние десятилетия наблюдается возрождение интереса к Троице. В этом отношении можно сказать, что митрополит Иоанн (Зизиулас) продолжает развивать идеи, которые Карл Ранер выразил в своей книге «Троица». В этой книге К. Ранер утверждает, что скорее ипостась, чем усию следует рассматривать в качестве изначальной реальности и принципа в бытии Бога [357] . Приняв во внимание количество ссылок на К. Ранера в знаменитой книге митрополита Иоанна (Зизиуласа) «Бытие как общение» [358] , можно даже утверждать, что она была написана в своего роде диалоге с идеями Карла Ранера.

356

Rahner, K., The Trinity, Tunbridge Wells, UK: Burns and Oates, 1970, p. 10.

357

Ibid., p. 65.

358

Zizioulas J., Being as Communion. Studies in Personhood and the Church, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 1993, p. 88. Рус. пер.: Зизиулас Иоанн, митр., Бытие как общение. Очерки о личности и Церкви, М.: СФИ, 2006, 280 с.

Триадологические идеи Карла Ранера нашли поддержку также и со стороны протопресвитера Иоанна Мейендорфа, который даже описывает его богословие Троицы как православное: «Карл Ранер приходит к оспариванию латинской идеи, согласно которой Лица Троицы являются лишь внутренними отношениями в божественной сущности, так как, на самом деле, в таком случае божественная Ипостась Логоса не могла бы ни быть субъектом изменения и страдания, ни рассматриваться как экзистенциальный центр Его человеческой природы. Здравая христология подразумевает, согласно Ранеру, возврат к доавгустинову пониманию Бога, в котором три Ипостаси рассматривались прежде всего в своем личном, неумаляемом значении как Бог-Отец, Слово-Сын и Дух Божий, а не только как выражения единой неизменной сущности» [359] .

359

Meyendorff J., Christ in Eastern Christian Thought, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 1987, p. 213.

Антропология Карла Ранера, которую мы кратко рассмотрели в начале этой статьи, тоже нашла отклик у Иоанна Мейендорфа. Он полагает, что учение о человеке К. Ранера «находится в русле греческой святоотеческой традиции, хотя и выражено в терминах современной философии экзистенциализма» [360] . Отец Иоанн утверждает, что, исходя в христологии из антропологических предпосылок, как это делает К. Ранер, «мы приходим к другому важнейшему выводу греческой патристики: человек не исчезает при соприкосновении с Богом, но, напротив, становится истинным, более свободным человеком, не только в своем уподоблении Богу, но также и в том, что радикально отличает его от его Творца. В этом самая суть ипостасного единства божества и человечества во Христе» [361] .

360

Ibid., p. 211–212.

361

Ibid., p. 212.