Болезнь Богов
Шрифт:
– Не знаю… Вы могли бы дать джентльменское обещание, что с головы моих родственников более не упадет волоса.
– Если за вашими родственниками охотятся, это не мы.
– Вы меня не любите, этого достаточно. Остановите тех, кто идет за мной.
– Я не понимаю, - вспыхнул Глеб, заметивший, как Анна Саакова прошла к детям с тарелкой пирожных, - как можно трактовать смерть вашей бывшей супруги, чему мы весьма соболезнуем, как начало серии по устранению вас и ваших родственников… Вас не шантажировали?
– Нет. Убийство должно быть
Анна поманила отца. Гундерман вышел в соседнюю комнату. О чем – то зашептался с дочерью.
– Гундерман хочет нас сделать виновными. Держать в подвешенном состоянии. Жить и бояться, чтобы со здоровьем и жизнью его самого и родственников ничего не случилось. Виноват будет кто – то другой, стрелки переведут на нас, - сказал Пантелей.
– Тише, - приложил палец к губам Глеб. – Здесь, скорей всего, видеокамера.
– Прикрой пот рукой, чтобы артикуляция не читалась… А вообще, ну, его к черту! Пусть видео пишет.
– Гнусно, что он нас, уважаемых, состоятельных, влиятельных людей, опускает до какого – то криминального базиса.
– Да, он просто смеется над нами! Чего мы к нему пришли?!
Вернулся Гундерман.
– Давид Семенович, вы вернулись с таким таинственным видом вернулись, будто династический брат для примирения наших семейств предлагаете, - Пантелей насмешливо поглядел на Машу и Сашу, игравших в “Монополию “.
– Мы живем в таком зыбком мире, - сказал Гундерман, - что можно отказаться от договора дарения, пересмотреть завещание… Надо создать общее гарантированное хранилище относительно долговечных вещей.
– Долговечных вещей? Совести что ли? Истины? – глаза Пантелея смеялись.
– Выиграла! Выиграла! – закричала Маша.
В зал вошли Анна, Маша, Саша, Митрохин.
– Нашей совместной собственностью станут произведения искусства. Выкупленные из-за рубежа шедевры.
Анна, знавшая твердое слово Звиров, захлопала в ладоши: 61
– Отдельный зал в Третьяковке или (и) в Эрмитаже.
– Библейские сюжеты.
– Старо!.. Современные цифровые мастера. Если на “Кристис “ заплатить биткоинами, осветят мировые СМИ.
– Одна из картин упадет тебе на голову! – погрозил Анне пальцем Гундерман.
– Чего вы так обрадовались? – спросила Маша. Дети заразились непонятным восторгом взрослых.
– Наконец подписан акт Молотова – Риббентропа, - подытожила Анна Саакова.
Маша уступила. Глеб под взглядом Митрохина посадил дочь на колено.
– На выставку возвращенных шедевров придет народ, - сказал Митрохин.
Анна смотрела на детей:
– Дети, любите друг друга.
57
В филиале Третьяковки на Крымском валу открывалась выставка возвращенных шедевров прошлого века. Почти пятьдесят картин выкупили холдинг Гундермана и Кредитный банк. Перед бомондом и съемочными группами телеканалов порывался выступить Глеб Звир, но его стащила с помоста Анна Саакова, не успел он обратиться
– Ты что?! Тебе нельзя! Ты же сидел! – Анна мило улыбалась журналистам.
На место Глеба вышел Пантелей, встреченный аплодисментами. Анна искала глазами скромно стоящего седенького худенького старичка – своего отца.
– А брату можно?.. Ну и гадость я устроил твоему отцу – Давыду Абрамовичу.
– Семеновичу.
– И мужу твоему – Митрохину.
– Что ты натворил?!
– Митрохин попался, когда кейсы с деньгами по думовским кабинетам разносил за лоббирование интересов твоего папы холдинга. Жди отстранения и посадки мужа. При обыске у тебя на квартире еще и воровской общак найдут.
– Ты с братом отца сдал?! Это же был общий проект: слияние и поглощение производства сельскохозяйственных удобрений…
– У нас Фемида без повязки. На самом верху, - Глеб указал пальцем вверх, - твоего отца хотят свалить. Конец империи, включая твой телеканал. Присматривай новую работу.
– Не полагаешь ли ты, Глеб, что посадка Митрохина вернет тебя на мое ложе? – насмешливо спросила Анна, краем глаза следя за съемкой.- Ты со своей операционисткой живи! Станиславой! Ты мальчика или девочку ей рожать заказал.
– Мальчик скоро будет.
– Красивый, как ты, и умный, как финансовый колледж – образование твоей жены. У нее высшее образование хотя бы есть?
– Я проситься к тебе назад, Аня, не собираюсь. Ты через меня к брату хотела подобраться. Чего он вам всем, бабам, дался? Мы с Пантелеем, как близнецы, из итальянской комедии.
– Дамы чувствуют нюансы, - Анна похлопала по наросшему за период самоизоляции животику Глеба. Анна отодвинула Глеба, потому что на помост вышел ее отец. Он скромно раскланивался. Анна, видимо, верила в его “непотопляемость”. За спиной Гундермана на стенде виднелись логотипы известных рекламодателей, включая Кредитный банк и его холдинг “S” – “Система”. При съемке в профиль открывался ряд полотен. Первая, довольно известная – “Девочка на трубе у танка”. Анна интенсивно захлопала.
Глеб заметил, что одну из видеокамер телеканала Сааковой оператор поставил на подзарядку. Подошел и незаметно выдернул шнур.
6 2
58
Оксана и Олег приехали к Константину в психбольницу.
– Не убивал я бабушку и дедушку, - клялся Константин. – Мама, забери меня из психбольницы. Я все осознал. Больше не буду!
– Еще побудешь в больнице, сынок! – сказал Олег. – Для твоего здоровья. стараемся
Константин удивленно посмотрел на Олега, впервые назвавшего отцом. Константин не знал о свежей договоренности Пантелея Звира и Олега Смирнова.. Главное, что беспокоило, его, Константина, в психбольнице “ держат“, где он “только спит”, где “плохо”, “по ночам кричат”.