Болотный колдун
Шрифт:
Карканье разом обрывается…
За эти несколько минут лес окутала густая темень. Вокруг так тихо и черно, что и в двух шагах ничего не видно.
– Странно, – медленно говорит Федор, – ворона улетела, и у меня такое чувство, что мы уже пришли.
– Знать бы еще, куда…
Но Федору явно не до шуток. В темноте он обламывает несколько веток и щелкает газовой зажигалкой. Она, ясно, лежала до сих пор в заветном мешочке у пояса. Получается небольшой факел. Горящие иголки потрескивают. Огонь то вспыхивает сильнее, то начинает слабо трепетать, и Федор, держа
Свет факела отражается в глади воды, как в черном зеркале. Не сговариваясь, мы наклоняемся – и из глубины на нас смотрят два испуганных и взъерошенных типа – мы сами. Нет ни малейшей ряби. Вода застыла, и воздух вокруг застыл, и само время, кажется, остановилось в этом лесу.
Федор нагибается, шарит рукой по земле и бросает в воду кусочек коры.
– Если речка или ручей – кора поплывет по течению. А если озеро – мы его обойдем.
Щепка, немного покачавшись, замирает.
– Озеро – бодро заключает Федор и идет вправо по самому берегу, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не угодить в воду. Я плетусь следом, не спуская глаз с горящих веток в его руке.
Озеро, видимо, очень маленькое, потому, что скоро мы начинаем забирать влево, еще влево, и вдруг Федор чуть не лбом упирается в бревенчатую стену. Он даже ойкает и, чтобы скрыть свое смущение, важно объявляет:
– Вот и жилье, как я и обещал.
На самом деле это скорее похоже на стену бастиона или на мощную деревянную изгородь. Толстенные, руками не обхватишь, бревна высятся сплошным частоколом. Между ними не просунуть и нож, так плотно они подогнаны друг к другу.
– Может, это забор? – предполагаю я. – У дома-то бревна сложены горизонтально
– Хорош заборчик, – Федор отправляется вдоль него искать вход.
– Стой! – окликаю я.– Не нравится мне эта избушка. Давай переждем в лесу до утра. Неизвестно, как нас здесь встретят – какой нормальный человек бродит в лесу в такую пору?
Говоря так, я все же тащусь следом, глядя на силуэт Федора, выхваченный из темноты языками огня.
Факел уже догорает, и свет его пляшет, отбрасывая на частокол наши длинные нелепые тени. Внезапно споткнувшись о корень, я чуть не падаю, едва удержавшись на четвереньках. Встаю, отряхиваюсь, страшно ругаясь шепотом, и вдруг понимаю, что не вижу впереди огня. Полная темнота. Кидаюсь вперед – наверное, Федор свернул за угол, – но никого нет. Исчез!
Я стою, держась руками за стену, а со всех сторон наползает плотная душная ночь. Ни ветерка. Ни кузнечика или хотя бы вороны. Вообще ничего, кроме деревянной стены, к которой я изо всех сил прилипаю спиной, как бы стараясь вжаться в нее и спрятаться от невидимой опасности.
– Федор! – шепотом кричу я, и вдруг бревно, на которое я опираюсь, мгновенно откидывается. Слабо охнув, падаю навзничь, в образовавшийся проем. Наверняка, я бы разбил затылок, но чьи-то цепкие руки подхватывают меня под мышки, затыкают рот, на голову натягивают какой-то колпак и тащат, как мешок, по ступенькам вниз.
И все без единого звука. На ходу мне больно скручивают веревкой руки и сильно
Резкая боль пронизывает все тело. Она, словно раскаленная пружина, то скручивается где-то между лопатками, то снова распрямляется, и тогда я не могу сдержать стоны. Хотя звуки эти скорее похожи на мычание – во рту у меня торчит грубая тряпка, обдирающая язык и небо. Руки, скрученные за спиной, совсем затекли и одеревенели. Дышать почти нечем, так как на голове по-прежнему сидит узкий плотный мешок, который я безуспешно пытаюсь скинуть, мотая и дергая головой. Земляной пол очень холодный. Кажется, меня бросили в погреб. Интересно, как здесь отнеслись к Федору? Вместе в этой клетке было бы веселее. А вороны-то, конечно, и след простыл. Улетела со своими подружками, только ее и видели…
В этом месте мрачный ход моих мыслей внезапно прерывается. Я чувствую, как рядом кто-то сопит и возится. От страха я цепенею: а вдруг – медведь?!
Мне почему-то живо вспоминается когда-то прочитанная книга о средневековье. Тогда очень любили бросать пленников на съедение диким зверям.
Возня под боком у меня усиливается. Все отчетливее слышно тяжелое сопение. Собрав остатки сил, я несколько раз перекатываюсь по полу, подальше от опасного соседства, пока не натыкаюсь на дощатую стену. Точно погреб! Пропал! Сожрет косолапый и не подавится! Где же Федор?!
Я уже почти ясно вижу зверя, которого отделяет от меня, съежившегося в клубочек, не более метра. Вот он встает на задние лапы, вот-вот его дыхание обожжет мне лицо, раскрытая пасть приблизится…
– Куда ты подевался, идиот?!
Голос Федора действует на меня, как удар по голове. Разом обмякнув, я вытягиваюсь на земле, лицом вниз Меня сотрясают не то рыдания, не то истерический смех.
Я все сильнее прижимаюсь лицом к холодной земле. Нет медведя, а есть этот умник Федор, из-за которого мы так влипли. Я невнятно мычу из своего угла.
– Ну, наконец-то,– радуется Федор. Стащив мешок, он освобождает меня от кляпа. При этом он бесцеремонно опирается о мой пустой живот. Я судорожно хватаю воздух открытым ртом, совершенно не чувствуя онемевший язык. А Федор, ловко развязав мне руки, помогает подняться.
– Как ты освободился?! Или тебя не связали?
– Связали, да еще покрепче твоего. Но что для ниндзя путы? И перестань, пожалуйста, стучать зубами.
Я машинально хватаю рукой и в самом деле прыгающую челюсть.
– Так,– бормочет Федор,– мешок на месте, книги тоже. Они ничего не тронули, даже не обыскали. Видимо, решили до утра подождать.
Говоря это, он долго роется в своих бесчисленных карманах и, наконец, щелкает зажигалкой. Короткое пламя озаряет наши лица. Что интересно, у Федора лицо совершенно невозмутимое, он здесь как рыба в воде.
Быстро произведя осмотр нашей клетки, мой друг сообщает:
– Мы в большом погребе. Самим отсюда не выйти. Придется ждать до утра. А нашим гостеприимным хозяевам вряд ли понравится, что мы развязались. Они и так, кажется, не особо нам рады. А если найдут еще и колдовские книги…. Надеяться на мирный исход нечего. Придется действовать по-другому.