Большая книга восточной мудрости
Шрифт:
Есть досыта целый день и ничем не заниматься – разве это не тяжело?
Конфуций сказал:
– Постигай учение так, будто бы боишься не достигнуть его, а получив, – бойся утратить.
Один советник палаты чинов спросил у Цзы-гуна:
– Не является ли Учитель мудрецом? Как много у него талантов!
Цзы-гун сказал:
– Верно, Небо щедро одарило его совершенной мудростью и многими талантами.
Конфуций, услышав об этом, сказал:
– Что знает обо мне
Учитель сказал:
– Не поговорить с человеком, с которым стоит говорить, – значит потерять человека. А поговорить с человеком, с которым не стоит говорить, – значит потерять слова. Мудрец не теряет ни слов, ни человека.
Учитель сказал:
– Для передачи Учения нет различий в происхождении людей.
Учитель сказал:
– Ю, слышал ли ты шесть слов, которые приводят к шести ошибкам?
– Нет, – ответил Цзы-лу.
– Ну, слушай, я объясню тебе. Стремление к человеколюбию без любви к учебе приведет к глупости. Стремление к знанию без любви к учебе приведет к шаткости в жизни. Стремление к честности без любви к учебе приведет к нанесению вреда людям. Стремление к прямоте без любви к учебе приведет к горячности. Стремление к мужеству без любви к учебе приведет к смуте. Стремление к твердости без любви к учебе приведет к сумасбродству.
Учитель сказал:
– Дети мои, почему не изучаете «Канон песнопений»? Ведь он может воодушевлять, может служить для того, чтобы видеть свои достоинства и недостатки, может делать человека общительным, может вызывать законное негодование; в семье – научить служить отцу, в государстве – правителю; из него вы узнаете множество названий птиц, животных, деревьев и растений!
Учитель, обратясь к Бо-юю, сказал:
– Усвоил ли ты «Песни царства Чжоу» («Чжоу нань») и «Песни царства Шао» («Шао нань»)? Если человек не усвоил их, то не подобен ли он человеку, упершемуся в стену?
«Песни царства Чжоу» («Чжоу нань») и «Песни царства Шао» («Шао нань») – две части из «Канона песнопений», в которых идет речь о самосовершенствовании и добродетельных нравах, в том числе добропорядочных нравах жен правителей в южных царствах.
Учитель сказал:
– Есть досыта целый день и ничем не заниматься – разве это
Скромность и служение, или облик Учителя
Учитель сказал:
– Я продолжаю, а не сочиняю; верю в древность, и люблю ее, и позволяю себе сравнивать себя с моим старым Лао-пыном.
В свободное время Учитель имел спокойный и довольный вид.
Когда Учителю приходилось кушать подле лиц, одетых в траур, он никогда не наедался досыта.
В тот день, когда Учитель плакал, он не пел.
Учитель со вниманием относился ко всему, что касалось жертвоприношений, войны и болезней.
Шэ-гун спрашивал Цзы-лу о Конфуции. Тот не сумел ответить. Тогда Учитель обратился к Цзы-лу:
– Почему ты не сказал ему, что этот человек в своих трудах забывает о пище, в радости забывает о горе и не думает о приближении старости? Вот как следовало бы тебе отвечать ему.
Шэ-гун – правитель уездного города или области Шэ в уделе Чу.
Когда Конфуций бывал в компании с человеком, который пел, то, если тот пел хорошо, он заставлял его повторить, а потом уже сам аккомпанировал ему.
Учитель был ласков, но строг; внушителен, но не свиреп; почтителен, но спокоен.
Учитель был свободен от следующих четырех недостатков: предвзятого взгляда, категоричности в суждениях, упрямства и эгоизма.
Конфуций при виде одетого в траурное или парадное платье, а также слепого, даже если они были моложе его, непременно поднимался, а когда проходил мимо них, ускорял шаг.
Конфуций в своей родной деревне имел простодушный вид, как будто бы не мог сказать слова. А в храме предков и при дворе он говорил обстоятельно, но только с осторожностью.
Конфуций не оторачивал своего воротника темно-красной или коричневой материей. Не использовал на домашнее платье материи красного или фиолетового цветов (как цветов промежуточных, более идущих женскому полу). В летнюю жару носил однорядный халат из тонкого или грубого льняного полотна, который при выходе из дому он непременно накидывал поверх исподнего платья. Поверх придворной шубы из черного барашка он надевал черную однорядку, поверх пыжиковой – белую, а поверх лисьей – желтую. У него был меховой халат, длинный, с коротким правым рукавом (для удобства в работе). Он непременно имел спальное платье длиною в 1,5 своего роста. В домашней жизни Конфуций использовал пушистые лисьи и енотовые меха. По окончании траура он носил всевозможные подвески.