"Большой Брат": Ходячие Мертвецы. Второй сезон
Шрифт:
ШЕЙН: Очень. Черт. (вздыхает)
ГАРЕТ: А когда ты впервые понял, что бисексуален?
Шейн, до этой минуты с доверием смотревший в камеру, замирает.
ШЕЙН: Что?
ГАРЕТ: Твое влечение к мужчинам, к Рику в частности, сильно мешает тебе строить отношения с Лори?
Шейн просто молча смотрит в объектив три секунды, а потом срывается с места. Гарет тоже рванул с низкого старта, и следующие две минуты беспорядочно болтающаяся камера снимает то его ноги, то траву во дворе, то деревья, то,
Следующий кадр: он снимает из-за угла, как на заднем дворе Андреа и Губернатор играют в гольф.
ГУБЕРНАТОР: Это последний мяч, который мы не утопили, так что будь внимательна.
АНДРЕА: Уж поверь, до озера я не добью. Ну, что мне делать?
ГУБЕРНАТОР: Первое правило – мяч нельзя двигать. Видишь лунку?
АНДРЕА: (закрывая глаза от солнца) Где?
Губернатор встает позади нее и, двигая рукой Андреа, показывает направление.
ГУБЕРНАТОР: Там. Правее фонаря.
АНДРЕА: Да, вижу. Но я туда не добью.
ГУБЕРНАТОР: С первого раза – возможно. Давай, нужно принять правильную стойку.
АНДРЕА: Ох, Филип, не люблю я гольф. Скучная игра. Не знаю, что ты в ней нашел.
ГУБЕРНАТОР: (не слушая ее) Боком к мячу... Ноги расставь, вот так...
Все это время он помогает Андреа встать в нужную позицию. Камера крупно снимает ладонь Губернатора на бедре Андреа.
ГУБЕРНАТОР: Согни в коленях. Бедра назад.
АНДРЕА: Так... (врезается задом в Губернатора) Ооп! Извини! (смеется)
Гарет быстрым шагом идет в сад. Там Мерл, Дэрил и Мартинес пытаются играть в футбол мячом, сделанным из бумаги и скотча.
ГАРЕТ: Мерл, твои комментарии относительно того, что Губернатор сейчас лапает Андреа?
У Мерла отвисает челюсть.
МЕРЛ: Че сказал?
ГАРЕТ: Наверное, зря лезу, ведь вас с Андреа не связывают отношения. И никто не запрещает ей трогать Губернатора за любые части тела в свободное время.
Мерл мрачно смотрит себе под ноги. Потом сплевывает на землю.
МЕРЛ: Никаких отношений, тощий. Ты прав. Андреа свободная девчонка.
Бросив мяч, уходит.
Гарет переводит камеру на Мартинеса.
ГАРЕТ: Не хочешь дать мне интервью, Цезарь?
МАРТИНЕС: Это какая-то очередная подъебка?
ГАРЕТ: Шейн уже дал мне интервью, и остался очень доволен
ДЭРИЛ: Мужик, не советую. От дрыща ничего хорошего не исходит.
ГАРЕТ: Большой Брат потом покажет документалку зрителям – а они любят тех, кто выделяется.
МАРТИНЕС: Хе... Ладно.
Он садится на лавочку.
МАРТИНЕС: Ща, погоди... Это не снимай, ладно?
Слюнит и трет пятно от еды на футболке. Дэрил, фыркнув, уходит.
МАРТИНЕС:
ГАРЕТ: Цезарь, зачем ты пошел на шоу Большого Брата?
МАРТИНЕС: (широко улыбаясь) Ну, я смотрел первый сезон, показалось, что это забавно. Если уж тихушница типа Кэрол выиграла кучу бабла, почему я не могу?
ГАРЕТ: Значит, приз – твоя основная цель.
МАРТИНЕС: Естественно, а что еще-то?
ГАРЕТ: Одна юная особа, возможно?
МАРТИНЕС: Блин... (чешет затылок) Про это давай не говорить, ладно?
ГАРЕТ: Что, ты уже забыл ее?
МАРТИНЕС: Вся фигня, что творится в последнее время, меня отрезвила.
Внимательно смотрит в объектив.
МАРТИНЕС: Ты не покажешь это другим?
ГАРЕТ: Это только для Большого Брата.
МАРТИНЕС: Короче, Тара сейчас думает, что я с Розитой. Не разговаривает со мной. И это зашибись. Я понял, что надо новую жизнь начинать. Может, даже и с Розитой. Почему нет. Всем нужно двигаться вперед.
ГАРЕТ: Значит, ты совершенно не скучаешь по общению с Тарой?
МАРТИНЕС: Не-е.
ГАРЕТ: И ты не вспоминаешь, как вы с ней болтали о том, о сем целыми днями?
МАРТИНЕС: Сказал же, нет.
ГАРЕТ: Делали всякие глупые вещи вместе, как одна команда.
МАРТИНЕС: Нет, чувак.
ГАРЕТ: И тебе не хочется сидеть рядом с ней за обедом, чтобы лучше слышать ее смех и чувствовать запах ее волос?
Мартинес сжимает кулаки.
ГАРЕТ: Не скучаешь по ощущению безнадеги, когда ты переполнен любовью, но одновременно знаешь, что тебе ничего не светит, никогда, ни при каких условиях, не в этой жи...
Быстрое смазанное движение: камера летит на землю, очевидно, вместе с Гаретом.
МАРТИНЕС: В жопу твои интервью!
Бет стоит на кухне и чистит рыбу. Камера Гарета снимает ее руки с ножом, потом берет крупный план: глаза, нос, губы.
БЕТ: (не глядя на него) Может, хватит...
ГАРЕТ: Стесняешься?
БЕТ: Слишком много меня для документального фильма.
ГАРЕТ: Ладно, ладно. Выключаю.
Камера скачет в его руках: он держит ее так, словно бросил снимать, но запись все еще идет. Мы видим лицо Бет, закрытое волосами. Она пытается сдуть их, но ничего не получается.
ГАРЕТ: Помочь?
БЕТ: Да... Спасибо. Руки просто рыбой провоняли.
Гарет тянется вперед и убирает прядь волос ей за ухо. Бет молча стучит ножом по доске несколько минут.
БЕТ: ...можно кое-что спрошу?
ГАРЕТ: Валяй.
БЕТ: Ты ее точно выключил?
ГАРЕТ: Я знаю как с техникой обращаться.
Бет быстро оборачивается, чтобы убедиться, что их никто не слушает.
БЕТ: Я знаю одну вещь, из-за которой Таре очень плохо. Она думает, что Цезарь ее предал, а это не так.