Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва
Шрифт:
Великий князь московский и всея Руси Иван III умер в октябре 1505 г., а в августе 1506 г. умер король польский и великий князь литовский Александр. На великокняжеский престол Литвы взошел Сигизмунд I, самый младший сын Казимира IV, а в 1507 г. он стал и королем Польши. Именно эти правители – Василий III и Сигизмунд I – нарушили столь долгое мирное сосуществование Москвы и Литвы, положив начало целой череде долгих войн.
Глава 5
ВОЙНА, ВОЙНА И ЕЩЕ РАЗ ВОЙНА
Великий князь московский и всея Руси Иван III после смерти своего старшего сына Ивана Молодого расправился со своим братом Андреем Васильевичем Большим Горяем, возможным претендентом на московский престол. В 1492 г. он был арестован вместе с сыновьями Иваном и Дмитрием. Брата великого князя, якобы за измену,
Сам великий князь от брака со второй женой, византийской царевной Софьей Палеолог, имел пятерых сыновей: Василия (1473–1535), Юрия (1480–1536), Дмитрия Жилку (ок. 1481–1521), Семена (1487–1518), Андрея (1490–1536). Кроме сыновей, у них было и пятеро дочерей, которых родители затем выгодно выдали замуж: Евдокия (ок. 1492–1513) выдана за казанского царевича Койдакулу (Петра) Ибрагимовича, Феодосия (1485–1501) – за безудельного князя холмского Василия Данииловича, Елена Старшая (1474 – до 1476), Елена Младшая (1476–1512) – за короля польского Александра; дочь, неизвестная по имени, – за князя Конрада Мазовецкого.
Именно первенец от Софьи Палеолог наследовал власть в Московском государстве, став правителем еще при жизни больного отца. Никакого венчания на великое княжение он не совершал, так как еще был жив венчанный на великое княжение Дмитрий Иванович, находившийся все это время в заключении. Внук великого князя Ивана III от умершего его старшего сына великого князя Ивана Ивановича Молодого умер в 1509 г., так и не получив свободу.
Последняя война показала слабость Литвы по сравнению с усилившимся Великим княжеством московским. Надо отметить, что родственные союзы первых лиц этих государств приносили зятьям зависимость от тестя не только в семье, но и на государственном уровне. Если почти два века назад великий князь московский и владимирский Василий I позволил своему тестю, великому князю литовскому Витовту, захватить Смоленское и Верховские княжества, ни тому, ни другому государству не принадлежавшие, то король польский и великий князь литовский Александр в результате неудачных военных действий согласился на передачу своему тестю, великому князю московскому Ивану III, половины литовских территорий.
Посол германского императора Максимилиана I в Московии Сигизмунд Герберштейн так охарактеризовал эту ситуацию: «Александр, король польский и великий князь литовский, постоянно желал мира более чем войны, отказался от всех областей и городов, занятых московским князем, и заключил с тестем мир, довольствуясь освобождением своих пленных» [61, 169]. Главной проблемой великого князя литовского было постоянное отсутствие денег для ведения войны. Те налоги, что собирались в пользу литовской администрации, были недостаточными для оплаты наемного войска на длительное время, приходилось занимать у собственных магнатов или еврейских ростовщиков. Основная масса доходов государства оседала в руках крупных литовских землевладельцев. Совершенно противоположная ситуация сложилась в Московском государстве конца XV в., где все деньги со всех городов и волостей собирались в Москву в казну великого князя, причем поборы с населения велись в том же объеме, что и при татаро-монгольском иге. Перестав платить дань татарскому хану, а также значительно увеличив за время своего правления территорию государства и количество податного населения, великий князь мог тратить гораздо больше денег на боеспособною армию. При этом правителе у государства появилось собственное месторождение серебра на Северном Урале, более того, именно при великом князе Иване III стали золотить купола московских церквей. Собственно и новые завоевания земель даже с учетом больших затрат на содержание армии приносили казне большие и долговременные доходы от приобретения новых налогоплательщиков. Все это, естественно, способствовало еще большему стремлению к расширению территории и увеличению народонаселения, но мало способствовало развитию промышленности и торговли
Правда, русский мыслитель и религиозный философ И. А. Ильин приводит следующие аргументы российской экспансии: «Роковое значение для России имеет незащищенность ее границ. Ее равнина открыта для нападений с северо-запада, с запада, с юго-запада, с юга и с юго-востока. Все великое переселение народов шло через ее просторы; и именно на нее обрушилась татарская волна из Азии. Возникая и слагаясь, Россия не могла опереться ни на какие естественные рубежи; она имела только два исхода: или завоевать всю равнину и оружием защищать и замирять свои окраины, или гибнуть под ударами восточных кочевников и западных завоевателей. Вот почему наша история есть история непрерывного военного напряжения, история самообороны и осады» [2, 55].
Удивительно, но аналогичные объяснения в начале IX в. давал Эгингард, историк и жизнеописатель деяний императора Карла Великого, в оправдание его завоевательной политики. [17] А вот советский профессор С. Прокопович считает, что экономическая отсталость России по отношению к Западу обусловлена климатическими условиями и бедностью природных ископаемых:
«Россия на протяжении всей своей истории страдала от бедности ископаемыми восточноевропейской равнины. Население этой равнины имело в своем распоряжении только глину, дерево, лыко, кожи, шерсть, лен, пеньку. Дерево было его главным поделочным материалом: до конца XIX века баржи, плавающие по русским рекам, строились из одного дерева, без гвоздей. В доме и хозяйстве русского крестьянина количество металлических изделий, железа и меди, было крайне ничтожным. Еще в XVII веке из металлов в России добывалось только железо – ремесленным способом в мелких кузницах из болотных и озерных руд северозападной ее части и заводским способом – под Тулою, Каширою и Липецком. Лишь при Петре Великом, в начале XVIII века, были построены первые железные и медные заводы на Урале; затем была организована добыча серебро-свинцовых руд на Алтае и Забайкалье» [2, 70].
17
Об описании Эгингардом деяний императора Карла Великого см. Денисов Ю. Н. Славяне. От Эльбы до Волги. М., 2009.
Вот только почему-то англичане во времена царя Ивана Грозного просили разрешить им добычу железной руды на Вологодчине и серебряной руды в Приуралье, видимо не зная о бедности России природными ископаемыми.
В 1505 г. в польском городе Радоме сейм принял постановление, названное впоследствии «Радомской конституцией», по которому король не мог издать ни одного нового закона, если с этим не согласен хотя бы один шляхтич, прибывший на сейм делегатом от своей территории. Принцип «общего согласия», или «liberum veto», в будущем доставил много огорчений польским королям.
В то же время в Москве все делалось для укрепления великокняжеской власти, а победы, одержанные на литовском фронте, воодушевили великого князя Ивана III на создание исторических мифов. По его указанию были написаны повествования о происхождении Гедиминовичей от удельных полоцких или смоленских князей, что ставило их в уничижительное положение по отношению к великому князю московскому и всея Руси. Вероятно, и миф о происхождении московских Рюриковичей от римского императора Августа появился именно в это время.
Получивший власть в Московском государстве Василий III Иванович продолжил отцовскую политику самодержавия, правда, Сигизмунд Герберштейн, бывший в Москве в начале правления этого государя, повествует, что государь носил данное ему при крещении имя Гавриила, которое сменил после смерти своего несчастного племянника Дмитрия на царское имя Василий (Базилевс), став великим князем.
В самом конце жизни своего отца Василий, будучи еще Гавриилом, женился на Соломонии, одной из 1500 представленных ему отцом невест Московского государства. Выбранная им невеста была из рода Сабуровых, обрусевших татар, родственников Годуновых, которые вместе с ними вели свою родословную от татарского мурзы Чета. Этот брак не принес счастья ни жениху, ни невесте, и менее чем через двадцать лет распался. С учетом этой ситуации, а также чтобы понять положение в Литве, необходимо обратиться к истории рода литовских князей Глинских.