Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва

Денисов Юрий Николаевич

Это поражение изменило мировоззрение многих, желавших покровительства более сильного государя. В Литву вернулся князь Михаил Заславский, а смоляне во главе с епископом Варсонофием попытались призвать литовское войско, чтобы с помощью мятежа внутри города сдать Смоленск королю Сигизмунду I. Мятеж не удался, наместник князь Василий Шуйский арестовал заговорщиков и епископа, а когда войско князя Константина Острожского подошло к Смоленску, наместник приказал на глазах у противника повесить на крепостных стенах предателей, одетых в собольи шубы и бархатные наряды с серебряными ковшами или чарками на шее, подаренными им великим князем московским.

Литовское войско сделало безуспешную попытку штурмом овладеть городом, но московский гарнизон и немногие оставшиеся верными присяге смоляне

оказали столь мужественное сопротивление, что князь Константин Острожский снял осаду и отвел войско на зимние квартиры. Оставшегося в живых епископа Варсонофия передали великому князю Василию III, дальнейшая его судьба неизвестна. Поведение этого иерарха православной церкви и многих православных мирян Смоленска опровергает утверждение многих российских историков о безусловном желании православных литовских подданных перейти на службу к московскому государю. В большинстве случаев люди искали более сильного защитника их свободы и благополучия. Не избежал соблазна измены в надежде выиграть и князь Михаил Глинский, но вовремя был перехвачен при бегстве в Литву и отвезен закованным в кандалы в Москву, где был заключен в темницу.

Тем не менее битва при Орше не принесла Польско-Литовскому государству значительных территориальных приобретений, кроме Дубровны, Мстиславля и Кричева, которые как мирно перешли под управление Москвы, так же мирно вернулись к Литве. Потеряв Смоленск, Литва все-таки сумела на пару лет приостановить агрессию Москвы, которой нужно было время, чтобы собрать новое, еще более многочисленное войско.

Крымский хан Менгли-Гирей, теперь союзник Литвы, решил воспользоваться ослаблением обороны Московского государства и послал своего сына Магмет-Гирея в поход на Чернигов, Новгород-Северский и Стародуб, где в это время не было ни московских войск, ни их князей Василия Шемякина и Василия Стародубского. Политика крымских ханов была вполне понятной, ни один из них не желал полной победы Москвы или Литвы, так как в этом случае дальнейшее существование ханства было бы невозможно. Именно по этой причине они поддерживали более слабого северного соседа, а при изменении сил легко меняли свои предпочтения.

На этот раз Крым в своих действиях против Москвы был не одинок, в помощь татарам пришли казаки. Еще в 1504 г. в Москву выехал королевский староста Кричева родом из Волыни Евстафий Дашкович со своими дворянами; король Александр требовал от великого князя Ивана III выдать беглеца, но тот отказался, ссылаясь на отсутствие объявленных преступлений за этим человеком. Дашкович, поступив на службу к московскому государю, пользовался у того большим доверием, так в 1507 г. во главе 20 тысячного войска он был отправлен в Литву на помощь мятежному князю Михаилу Глинскому. Однако вскоре по какой-то причине этот православный русин бежал назад в Литву со своими сторонниками. Князь Константин Острожский вступился за этого двойного предателя перед королем, и тот не только простил Евстафия Дашковича, но и доверил ему управление Черкассами и Каневым.

Именно здесь, в Приднепровье, этот незаурядный староста развил бурную деятельность, объединив вольных людей, оставшихся не у дел после развала Золотой, а затем и Большой Орды, называвшихся на татарском языке казаками. Это были потомки печенегов, черных клобуков, берендеев (бродников), половцев и других народов, пришедших в причерноморские степи вместе с армией хана Батыя, значительная часть их была христианами. Основным занятием этих этнических групп был разбой, они не только грабили торговцев, землепашцев и ремесленников ближайших населенных пунктов, но и ходили вместе с крымскими татарами в дальние походы за зипунами и пленными, которых продавали восточным работорговцам.

Евстафий Дашкович организовал эту вольницу, вооружил их и в 1514 г. вместе с ними отправился в помощь хану Магмет-Гирею воевать южные пределы Московского государства. Однако защитники Чернигова, Новгорода-Северского и Стародуба сумели отстоять свои города, а вот их окрестности сильно пострадали от грабителей.

В 1515 г. умер крымский хан Менгли-Гирей, ему наследовал его сын Магмет-Гирей, за расположение которого вновь принялись бороться дипломаты Литвы и Москвы. Завершилась

эта закулисная игра дипломатической победой послов короля Сигизмунда I, которые использовали самый лучший аргумент, вручив крымскому хану 30 тысяч червонцев. Хан, отрабатывая полученные деньги, отправил своего сына, царевича Богатыря, с войском на рязанские и мещерские области, которые тот не только ограбил, но и увел с собою многих жителей для продажи в рабство. В ответ на протесты великого князя московского хан Магмет-Гирей просил простить своего несмышленого сына, которому хотелось всего лишь проявить молодецкую удаль.

Но и в среде Крымской Орды были сторонники Москвы: так, калга, т. е. наместник, Очакова Ахмат-Гирей, брат крымского хана, просил великого князя московского завоевать для него Киев, а уж он поможет ему завоевать не только Вильнюс и Тракай, но и всю Литву. Однако его силы были ограничены, да и не мог калга долгое время действовать вопреки желаниям повелителя. Поэтому великий князь Василий III продолжал вести переговоры с ханом Магмет-Гиреем и соглашался на все его условия в отношении Казанского и Астраханского ханств. И все же в очередной раз литовская дипломатия одержала верх над московскими послами: 20 тысяч татарских всадников достигли пределов Тулы, ограбив по дороге местное население. В этот раз татарское нападение не застало московских воевод врасплох, и князья Одоевский и Воротынский сумели не только остановить татар, но и разбить их и отнять пленных.

Понимая, что на помощь крымских татар рассчитывать не приходится, великий князь московский решил возобновить договор о взаимопомощи с Германской империей, предполагая, что император Максимилиан возьмется за посредничество между Литвой и Москвой. В качестве имперского посла в Москву прибыл Сигизмунд Герберштейн. Одновременно великий князь заключил секретный договор с великим магистром Тевтонского ордена Альбрехтом Бранденбург-Ансбахским о нападении вместе с ним с двух сторон на Польско-Литовское государство. При этом Москва обязалась платить ежемесячно ордену 60 тысяч рейнских золотых на содержание 10 тысяч пеших и двух тысяч конных воинов, но только при условии захвата орденом городов Данцинг (Гданьск), Торн (Торунь), Мариенвердер (Мальборк), Эльбинг (Эльблонг). Потому и никаких военных действий со стороны Тевтонского ордена не последовало, так как великий магистр без денежной помощи не мог нанять профессиональное войско, а великий князь не собирался оплачивать обещания.

Переговоры о мире между Литвой и Москвой проходили без всяких надежд на согласие сторон, так как та и другая требовали больших территориальных уступок, а имперские посланники предлагали заключить мир в границах на момент подписания договора, за исключением Смоленска. В то же время, несмотря на идущие в Москве переговоры сторон, литовские и московские войска продолжали тревожить приграничные районы противника неожиданными рейдами. Так, в ответ на захват Рославля псковским воеводой Андреем Сабуровым, родственником жены великого князя Соломонии Сабуровой, гетман Константин Острожский напал на Опочку и осадил эту небольшую крепость, но ее защитники во главе с наместником Василием Салтыковым мужественно отражали все приступы наемных профессиональных воинов из Чехии и Германии и старательно восстанавливали разрушенные артиллерийскими снарядами стены города. На выручку Опочке пришли московские войска, которые не только заставили литовцев снять осаду, но и бесславно бежать в Литву, бросив тяжелые осадные пушки и обоз. Московские войска сумели так сильно разгромить арьергарды противника, что эта победа помогла им несколько смягчить последствия поражения под Оршей.

Несмотря на усилия имперского посла Сигизмунда Герберштейна переговоры между Литвой и Москвой окончились ничем, наступил момент, когда в отношениях между государствами не было ни войны, ни мира. Император Максимилиан продолжал посылать своих послов в Москву, чтобы склонить великого князя к перемирию с Литвой на пять лет, тот соглашался при условии освобождения сторонами пленных, на что не соглашался король Сигизмунд I, так как у него пленных московитян было на порядок больше. В конце концов великий князь Василий III без всяких условий согласился соблюдать перемирие в течение 1519 г.