Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

недрах масс, и когда достигнет точки кипения, произойдет

вулканический взрыв, и раскаленная лава народного гнева

разольется по всей стране, сметая на своем пути

фешенебельные промышленные и банковские офисы,

загородные виллы и дворцы. Наступит хаос. И только армия,

только пули смогут остановить потоки разъяренных масс и

водворить незыблемый порядок свободы и демократии.

Эти два последних слова Оскар мысленно всегда

произносил

с иронией, а вслух вообще избегал их произносить,

потому что слишком откровенно в них звучали фальшь и

лицемерие. Он-то знал их подлинную цену.

Оскар трезво оценивал происходящую сейчас в США

"молодежную революцию". Бунт молодежи его, как и его коллег

из правящего класса, не пугал: он знал, что власти полностью

контролируют это движение; опытные политиканы, используя

средства массовой информации, хорошо отлаженную

пропагандистскую машину, направляют бурный поток

молодежных эмоций в нужное им русло, добавив в этот поток

мути и грязи, составленной из секса и марихуаны.

Идеологические стратеги господствующего класса США

поставили во главе "молодежной революции" своих людей,

вроде Эбби Хофмана и Джерри Рубина, которые, бравируя

направо и налево словом "революция", одурманивали

незрелых юнцов и девчонок наркотиками и беспардонным,

откровенным сексом, для определения которого слова

"половая распущенность" звучат слишком благородно,

пожалуй, целомудренно. Был брошен "революционный" лозунг:

все дозволено, делай все, что хочешь, каждый человек имеет

право на любой поступок. В этом, мол, суть подлинной

свободы. Молодежь должна освободиться от гнета домашнего

очага и пойти "куда глаза глядят". И пошла, ведомая

новоявленными "пророками", вроде Джерри Рубина,

прозванного Моисеем похищенных детишек из предместий.

Мальчишки и девчонки бросали уют и комфорт домашнего

очага и оседали в трущобах Нью-Йорк-Сити, предаваясь

разврату. Вожди "революционной" молодежи и теоретики

"революции", ее идейные лидеры, щедро финансировались

власть имущими. Появился мутный поток книг и статей, в

которых описывались сексуальные сцены из жизни подростков,

пелись гимны марихуане, одновременно критиковался

существующий строй с его ханжеством и буржуазной моралью,

с его запретами на свободу. Имелась в виду сексуальная

свобода. "Секс - проявление естественного инстинкта, и

подавление его неестественно и противозаконно, - вещали

идеологи взбунтовавшейся молодежи.
– Непристоен не секс в

его откровенных проявлениях,

а запрет на наслаждения,

которым предаются все, только скрыто, тайком".

Пропаганда секса достигла своего апогея в фильме

"Глубокое горло", о котором даже плотоядный Оскар не мог

вспоминать без омерзения. А между тем наемные критики

писали, что "этот фильм способствует расширению людских

сексуальных горизонтов".

Юные "революционеры", жаждущие общественно-

социальных преобразований, под руководством заранее

подкупленных "вождей" устраивали пожары, сжигая отбросы на

свалках, и радовались, когда об их "подвигах" трубила пресса и

телевизионные репортеры. Это была детская игра в

революцию, и на нее смотрели как на аттракцион. Она не

пугала не только умного, проницательного Раймона, но даже

бешеного генерала Переса. Однажды Оскару попался

"подпольный" журнал "Либерейшн". Редактор его, некто

Деллинджер, писал: "Наша цель - уничтожить власть, рассеять

ее, разобщить, демократизировать... В отличие от некоторых

"старых левых" мы не стремимся к захвату власти как к

конечной цели, с тем чтобы со временем даровать ее народу, а

до тех пор разумно распоряжаться ею. Наша цель

противоположна: мы стоим за разрушение власти".

Строки эти вызвали на тонких губах Оскара ироническую

улыбку, и только. Иное дело "Черные пантеры". Они

представляли серьезную угрозу, потому что взялись за оружие

и потому что у них были свои вожди, которых не так легко и

просто было купить. Эти отчетливо представляли себе, кто их

враг, у них была программа и цель. Мысль о "Черных

пантерах" вызвала в памяти Оскара статью активного деятеля

Компартии США Филиппа Боноски. Этот видный публицист

писал: "...Для негров и пуэрториканцев антисемитизм не имел

никакого отношения к политике и был всего лишь реакцией на

суровую действительность. Евреи оказывались всюду, где

возникали жизненные трудности: домохозяевами были евреи,

и владельцы магазинов, где их заставляли покупать товары по

высокой цене, и их адвокаты, которые на всех судебных

процессах выступали против них, и большинство судий, и хотя

профсоюзы, к которым они принадлежали, состояли в

значительной степени из негритянских и иноязычных рабочих,

руководители этих профсоюзов опять же были евреи. Если они

отдавали детей в школу, то с большей вероятностью можно

было ожидать, что их учителем был еврей. Создавалось