Бородинское поле
Шрифт:
взглядами и не говоря ни слова, оба летчика шагнули в
виноградник, и тут их взгляды столкнулись с удивленными
неожиданной встречей взглядами вьетнамцев: пожилой, с
изможденным, морщинистым лицом, седой женщины и
черноголового мальчонки лет десяти. В широко раскрытых
глазенках парнишки, как заметил Виктор, не было испуга, а
лишь удивление и любопытство. Зато жестокий, холодный
взгляд женщины откровенно выражал ненависть и страх.
Вьетнамцы
американцы.
С минуту все четверо стояли в немом оцепенении, от
неожиданности не зная, как поступить дальше. Вдруг мальчик
что-то крикнул и в тот же миг юркнул в пучину виноградника, а
морщинистое лицо женщины изобразило ужас, причину
которого Виктор сразу не понял. Сзади раздался выстрел.
Женщина всплеснула руками и, шатнувшись на виноградную
лозу, медленно сползла на землю. Виктор быстро оглянулся на
выстрел. Куни целился в виноградник, сделав еще два
выстрела. Виктор понял, что эти два последних выстрела
предназначались мальчишке. Он схватил штурмана за руку,
державшую пистолет, и выдавил из себя только одно слово:
– Зверь...
В ответ Куни довольно миролюбиво сказал:
– Дурак, - и, бросив на ходу: - Надо смываться, - побежал
в сторону леса. Виктор последовал за ним. Он с трудом
поспевал за юрким, выносливым Куни, и мысли его почему-то
одолевал только один вопрос: жив ли тот мальчишка или его
настигли пули этого зверя? Да, да, зверя - иного слова для
Куни Виктор не находил. Он не понимал, зачем Куни убил
старуху и стрелял в паренька. Он же запретил ему вообще
пользоваться оружием.
А Куни шустро бежал впереди с обнаженным пистолетом,
ловко лавируя среди кустарника. Виктор вспомнил его лицо и
глаза, когда штурман стрелял в виноградник. Это были глаза
опьяненного безумца, жаждущего крови, - хищные и
безжалостные.
Куни тоже волновал тот же, что и Виктора, вопрос: жив ли
мальчишка? Но волновал по другой причине. Виктор желал
положительного ответа на этот вопрос, Куни - совсем наоборот.
Для того он и стрелял. Он боялся, что и старуха и мальчишка
сообщат партизанам о двух американцах, и тогда наверняка
будет погоня, от которой им едва ли удастся уйти.
Они бежали, не сверяя направление со стрелкой
компаса, старались затеряться в пучине джунглей. Им
хотелось стать иголкой, попавшей в стог сена. Теперь, после
того жуткого, жестокого, только что ими содеянного, они не
могли рассчитывать на снисхождение, и плен уже не казался
Виктору
Куни, - расплачиваться придется обоим в равной мере.
Виктор боялся смерти, а еще больше - мучительной,
которую, как он считал, они заслужили за только что
совершенное бессмысленное, зверское убийство. И потому
бежал сколько было сил, поддаваясь животному инстинкту
самосохранения, гонимый страхом перед смертельной
опасностью. Он старался не отстать от юркого, проворного
Куни, которого в душе уже люто ненавидел. Мысли в его
разгоряченном мозгу скакали так же стремительно, как и ноги.
"Зверь, зверь, зверь", - выстукивало сердце надрывно и
сердито. Как вдруг произошло что-то невероятное, совершенно
неожиданное и в первые минуты непонятное: содрогнулась
земля, страшным грохотом вскрикнули скалистые горы и леса,
словно небо обрушило на землю все ужасы ада. Все
смешалось в грохоте, гуле и треске, освещенное резким
отблеском зловещей вспышки. Виктор упал лицом в топкий,
влажный грунт, ничего не соображая. Но, падая, он видел, что
упал одновременно с ним и бегущий впереди Куни. Падали
красивые ветвистые пальмы, трещал бамбук, а небо раздирал
в клочья громоподобный, но с каким-то металлическим ревом
гул. "Вот он, судный день", - мелькнуло в голове. Он много
читал о приближающейся мировой катастрофе, смотрел
фантастические кинофильмы и телепередачи о предстоящей
гибели планеты Земля и теперь решил, что роковой час
настал. Но мысль эта промелькнула, как искра, и погасла. На
смену ей пришла здравая, реальная догадка: они попали под
бомбежку своих же, американских, самолетов, - но от такой
догадки не было утешительнее. Вокруг творился какой-то
кошмар. К взрывам и грохоту примешался огонь и смрад. Он
понял: после ракетного обстрела сброшен напалм. Когда-то он
сам сбрасывал с неба на землю многие тонны смертоносного
металла и огонь напалма, но сам смутно представлял, что
творилось там, внизу. В сущности, он даже запаха напалма до
этой минуты не нюхал. И вот довелось... Джунгли наполнились
гарью и дымом. Впереди, там, где находился Куни, горели
верхушки деревьев, окропленные напалмом, и огненные капли
падали сверху на землю, в заросли, из которых выскочил
смертельно перепуганный Куни и бежал к Виктору. Комбинезон
его в одном месте дымился: несколько брызг напалма попали