Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

винограднике, эти двое увидели их и начали стрелять.

– Как? Просто безо всякой причины?
– спросил Святослав

Нгуен Вана и, не дождавшись ответа, по-английски обратился к

американцам, с трудом подбирая слова: - У вас есть бабушки?

Была долгая пауза. Бледный Виктор сидел, опустив

голову. Узкие, с длинными пальцами руки его безжизненно, как

плети, лежали на острых коленях. Куни шарил беглым,

пугливым взглядом по присутствующим, словно

не понимал

вопроса.

– Они что, не понимают английского или я неправильно

сказал?
– обратился Святослав к переводчице By Тхи, сидящей

между американцами и майором.

– Они все отлично понимают, - сказала By Тхи и

повторила вопрос Святослава. Тогда, не поднимая головы,

отозвался Виктор:

– У меня нет бабушки. - Голос его прозвучал сухо,

отчужденно. Он чувствовал себя отвратительно, потому что

понимал смысл заданного вопроса.

– А у вас?
– обратился Святослав к Куни.

– Моя бабушка тут ни при чем, и прошу ее не трогать!
– с

вызовом отозвался Куни.

– Видали, каков! - сказал Святослав по-русски, и Ван

перевел его слова.
– Он запросто убивает чужую бабушку, а его

бабушку, мол, не трожь. - И, подойдя вплотную к Виктору,

заговорил по-английски: - Расскажите, как все произошло.

– Вам уже рассказали ваши друзья и союзники, - через

силу выдавил из себя Виктор, и Святослав заметил, что в

последних двух словах пленного не было язвительности.

– Я хотел бы услышать от вас, как и зачем вы стреляли в

старуху и ребенка?

Вдруг Виктор резко поднял голову и, глядя прямо в глаза

Святославу, заговорил по-русски:

– Я не стрелял. Он стрелял.
– Кивок на Куни.
– Пусть он и

рассказывает.

Русская речь американца удивила Святослава и Нгуен

Вана и насторожила Куни. Капитан перевел на вьетнамский

слова Виктора, а Святослав быстро спросил:

– Вы говорите по-русски?

– Да, - коротко и твердо отозвался Виктор.

– Где вы изучили этот язык?

– Меня обучила ему моя мама, - ответил Виктор охотно и,

как показалось Святославу, с гордостью.

– Она русская?

– Да.

– Вы где родились?
– продолжал Святослав, не сводя с

Виктора чрезмерно пристального взгляда, в котором уже

сквозило нарастающее волнение.

– В Германии, в сорок пятом.

– Кто ваши родители?

– Тогда в Германии или теперь в Америке?
– со значением

уточнил Виктор.

– Тогда и теперь.

– В годы войны они познакомились в нацистском

концлагере: мама - угнанная из России, отец - из Голландии.

–

Как имя вашей матери? - уже с трудом скрывая

напряжение, спросил Святослав. В горле его пересохло. Он

весь сжался, как пружина, в ожидании ответа.

– Нина Сергеевна.

– Ее русская фамилия?
– Святослав напрягся до предела.

Лицо его сделалось пунцовым, глаза округлились, на лбу

выступил пот.

– Не знаю, - тихо ответил Виктор, и этим своим ответом

как бы расслабил пружину.

Святослав прикрыл глаза веками, вытер потный лоб и

опустился устало на стул. Вьетнамские товарищи смотрели на

него и на американца с немым недоумением. После

непродолжительной паузы Святослав, овладев собой, снова

спросил Виктора:

– У вас есть братья и сестры?

– Есть старшая сестра. От первого брака матери. И

младший брат.

– Как имя сестры?

– Наташа.

– Наташа?! - воскликнул Святослав.
– Это точно. Вы не

ошибаетесь?..
– Он даже не понимал, как нелепо звучит его

вопрос.
– Повторите имя!

– Я же сказал: Наташа.

– Сколько ей лет?
– Теперь Святослав уже не скрывал

своего волнения. Руки его дрожали, лицо пылало.

– Она родилась в тысяча девятьсот тридцать четвертом, -

напрягая намять, ответил Виктор и подтвердил: - Да, точно - в

тридцать четвертом. Ее отец - русский офицер.

Сомнений не было - Святослав не находил себе места.

Он метался по комнате взад-вперед, бросая на

присутствующих взволнованные, рассеянные взгляды. Потом,

ни к кому конкретно не обращаясь, произнес вполголоса:

– Наташа... это моя сестренка. - Но тут же,

спохватившись, резко повернулся к Виктору и прямо в лицо ему

– тугой, тяжелый вопрос: - А мама? Мама жива?..

Виктор машинально поднялся со стула. Губы его

дрожали, глаза влажно блестели. Он смотрел на старшего

брата в упор, готовый прильнуть к нему и вместе с ним

разрыдаться. Но Святослав не сделал ответного движения - он

стоял в отчужденном напряжении, ожидая ответа. Острый

взгляд его таких же, как и у младшего брата, материнских глаз

насквозь пронзал Виктора и требовал только одного: правды.

– Мама жива, - тихо и просто ответил Виктор и снова

опустился на стул.

Нгуен Ван что-то сказал по-вьетнамски своим коллегам -

майору и переводчице, и строгие лица вьетнамцев смягчило

изумление.

– Это невероятно... Это какой-то сон, - взволнованно

говорил Святослав, обращая взгляд то на капитана, то на