Борстальские подонки

Грэм Том

Скоро им предстоит встретиться лицом к лицу.

Голос эхом отозвался в его памяти: - Это мое дело - знать, как зовут моих соперников. Я буду рядом с тобой, проклятый обманщик. Буду рядом с тобой, пока не верну мою жену... мою жену... мою.

Сэм стиснул кулаки. Еще посмотрим, засранец. Посмотрим.

Свернув в следующий коридор, они с Джином внезапно оказались перед нарисованными ярко-красной краской буквами метровой высоты, четко нанесенными вдоль стены.

МОЛЧАНИЕ - УВАЖЕНИЕ - ДОЛГ

– Вот уж, - провозгласил Джин, останавливаясь

и пристально разглядывая их, - чего мне точно никогда не добиться от моих подчиненных.

– И это именно то, чего я ожидаю от каждого отдельно взятого заключенного в этом заведении, - сказал МакКлинток.
– Безотказно.

– Значит, вы написали это на стене, - сказал Сэм.

– И мальчики видят это каждый день. Возможно, со временем эти добродетели осядут в их преступных умах.

– Лозунги на стенах? Не думаете, что это как-то слишком по-оруэлловски?

Джин обратил на Сэма взор, полный абсолютного непонимания напополам с крайним презрением.
– Что он как-то не думает?

– Мы как будто в "1984", - сказал Сэм. И добавил, повернув голову к Джину: - Это известная книжка, Шеф.

– Я знаю, что это, - огрызнулся Джин.

Коротким сдержанным движением МакКлинток указал на красные буквы, царившие на стене.
– Каждый мальчик здесь должен уяснить, что молчание - золото. Затем, он должен научиться уважению - к надзирателям, к своим сокамерникам, к себе самому, и прежде всего - к Системе. А затем - возможно - он начнет постигать и понятие долга.

МакКлинток дотронулся до золотой цепочки на поясе, пробежался по ней пальцами, пока не добрался до часов в маленьком карманчике. Похлопал по ним.

Эти часы - как же я их ненавижу! подумал Сэм. Почему? Почему мне хочется выдрать эту чертову вещицу у него из кармана и разломать на куски?

– Молчание, уважение, долг, - сказал практически сам себе МакКлинток.
– Три благодетели.

С этими словами он продолжил свой путь по коридору, а Сэм и Джин зашагали следом.

– Вы глубоко верите в вашу Систему, мистер МакКлинток, - сказал Сэм, пока они шли.

– Конечно. Система держит это место сплоченным. Именно она стоит между порядком и хаосом.

Джин кивнул. Несмотря на его безотчетное отвращение ко всему шотландскому, между ним и МакКлинтоком было довольно много общего.

– Немного драконовские методы, нет?
– заметил Сэм.

Джин раздраженно запрокинул голову.
– Ой, задвинь ты уже подальше свой доктор-ктошный лексикон, Тайлер, сделай одолжение.

– Руководить этим местом по железным правилам, - продолжал Сэм, - развешивать огромные лозунги по стенам. Разве это не усиливает давление? Я бы сказал, мистер МакКлинток, что если вы не будете осторожны, то можете превратить это место в пороховую бочку, готовую в любой момент взорваться.

МакКлинток презрительно хмыкнул.
– Система и держит крепко это заведение под контролем, молодой человек. Здесь не будет беспорядков, не будет волнений, только не при мне.

– Я вот что скажу вам, мистер МакКлинток.

От этого места разит напряженностью. Я почувствовал ее сразу, как мы приехали.

– Это тюрьма, детектив-инспектор, в ней та же атмосфера, что и в остальных тюрьмах. Именно это вы и почувствовали.

– Думаю, вы не правы.

МакКлинток остановился у тяжелой двери и подождал, пока надсмотрщик ее откроет. Он воспользовался удобным случаем, повернулся к Сэму и произнес: - Меня не волнуют ваши методы, детектив-инспектор.

– А меня не волнуют ваши, господин старший воспитатель.

– Вы еще подеритесь, - предложил Джин.

МакКлинток не отводил глаз от Сэма, но Сэма это не испугало. Он тоже стал в ответ пристально смотреть, стараясь ни разу не моргнуть.

– Что у вас на уме, а?
– спросил МакКлинток низким угрожающим голосом.
– Выкладывайте.

Что у меня на уме? Почему этот человек так сильно действует мне на нервы?

МакКлинток сверлил взглядом Сэма.

Сэм сверлил взглядом МакКлинтока.

Джин хохотнул.

Но момент был нарушен лязгом двери, которую открыл надзиратель.

– Думаю, нам троим стоит встретиться неофициально, - вдруг объявил Джин, взволнованно потирая руки в предвкушении такой перспективы.
– Выпить вместе, может, выбраться на какой-нибудь мальчишник. Между нами сквозит настоящая химия.

МакКлинток медленно и непринужденно отвернулся от Сэма и шагнул в открытую дверь. Сэм вдруг обнаружил, что старается сдержать дыхание.

Джин подмигнул ему.
– Прекрасно, Сэмми. Мне понравилось, как ты выводишь из себя этого Джока. Не думал, что тебе это по плечу.

– Мне не нравится этот человек, - прошептал Сэм.

– Ну да, он же шотландец.

– Нет, он мне не нравится совсем не так, как он не нравится тебе, Шеф, в смысле... я имею в виду, он мне не нравится потому... потому что он...

Он попытался объяснить, но не смог бы этого сделать даже самому себе. Невозможно было облечь эти глубокие, бессознательные эмоции в слова.

Джин двинул его локтем.

– Ты слишком много думаешь, Сэм. Тебе не нужно анализировать все подряд. И знаешь что? Это нормально - ненавидеть шотландцев. Это хорошо. Это естественно. Это никакой не расизм, ничего такого. Патриотический долг, и все?

Он подтолкнул Сэма к дверям, чтобы он шел следом за МакКлинтоком. Они оказались снаружи, в огороженном со всех сторон дворике, под хмурым небом, готовым прорваться дождем. На одной стене во дворе огромными буквами было написано слово МОЛЧАНИЕ, на другой УВАЖЕНИЕ, и на третьей - ДОЛГ. В окружении этих лозунгов стояла металлическая рама с перекладиной в двух метрах от земли. На ней подтягивались двое заключенных в казенных штанах, будто бы пришедшие на тренировку в спортзал. Их лица были напряжены от боли и блестели от пота. Очевидно было, что они на самом пределе своей выносливости, но все же продолжают тянуться вверх, понукаемые рявканьем и воплями приглядывающего за ними надсмотрщика.