Брак с правом на счастье
Шрифт:
Дома я выпила кружку кофе, всыпав туда изрядную долю взятых у господина Кауфмана специй, и, кажется, это действительно некоторым образом пробудило мои способности. Почти на грани восприятия я чувствовала исходящую от людей усталость, раздражение, скуку и – совсем редко – искреннее сожаление и скорбь. Майло был прав: мало кого здесь по–настоящему затронула смерть лорда Ранье.
Супруг мягко прикоснулся к моей руке.
– Похоже, здесь Фабиано, - в голосе Майло проскользнуло удивление.
– Не ожидал, что он захочет… – он оборвал себя на пoлуслове, пристально вглядываясь в толпу, выискивая взглядом –
Я послушно повернулась туда, куда смотрел супруг, но внезапно мое внимание привлекла одинокая женская фигура, стоявшая в стороне от других. Я узнала ее сразу же: леди Олейния, мать Эдвина. Она неотрывно смотрела на фамильный склеп рода Осси, бледная и неподвижная будто мраморное изваяние. И… что-то словно потянуло меня к ней – страннoе ощущение пустоты, неправильности. Обернувшись к Майло, я взглядом указала ему на леди Олейнию. Супруг коротко кивнул, разрешая.
– Я буду неподалеку, - прошептали его губы.
Подобрав слишком длинные юбки, я медленно приблизилась к леди Осси и замерла в нескольких шагах от нее. Я впервые оказалась рядом с могилой Эдвина, почти ставшего моим мужем. Он улыбался мне с черно-белогo портрета – молодой, красивый, мертвый. Человек, которого я никогда не любила по–настоящему. Человек, который никогда бы не полюбил меня, если бы нас не свела вместе чужая злая воля. Мне было жаль его – безумно, невероятно жаль. Как бы я хотела, чтобы ничего этого никогда не случилось…
Леди Олейния не заметила моего появления – или сделала вид, что не заметила. Не оборачиваясь, она произнесла в пустоту тихим безжизнeнным голосом:
– Эдвин… они подозревают меня в убийстве Сайруса. Требуют, чтобы я согласилась на ментальное сканирование, позволила им покопаться в моей памяти. Нет. Никогда. Я не допущу, чтобы наш род растоптали и смешали с грязью.
– Вы что-то помните?
– осторожно спросила я.
Леди Осси вздрогнула. Тонкие пальцы в кружевных перчатках стиснули букет темных роз, перевязанный траурной лентой. Я ждала, что мать Эдвина привычно скривится, увидев меня рядом, закричит, прогонит прочь – но она лишь вздохнула, неотрывно глядя на портрет сына.
– Он уже устранил Сайруса, а теперь добрался и до нашей семьи, – почти шепотом произнесла леди Осси.
– И следующими, - ее голос вдруг окреп, набрал силу, - будете вы и ваш супруг, леди Фаринта Кастанелло.
Резко повернувшись, она посмотрела на меня в упор неприятно-цепким взглядом, и я отшатнулась, вскинув руки, чтобы удержать равновесие на скользкой земле. Спину обожгли неприязненные взгляды: окрик леди Осси привлек к нам ненужное внимание.
– Что вы имеете в виду?
– мой голос сорвался.
Леди Осси отступила, тяжело дыша. Яростный порыв вновь сменился тихой мрачной отрешенностью. Положив цветы, она молча пошла прочь быстрым шагом к старой полуразвалившейся башне. Я поспешила следом.
– Подождите, – чужое платье мешало, сковывало движения.
– Пожалуйста, стойте. Леди Олейния, прошу вас… Кого вы имели в виду? Кто – он?
Она даже не обернулась.
– Наслаждайтесь, пока можете, миледи, - я едва сумела расслышать ее тихий шепот.
Я попыталась было догнать ее, но все было бесполезно. С прытью, совершенно неожиданной
Встревоженная и сбитая с толку, я медленно побрела к Майло. На сердце было неспокойно. Странные слова леди Осси испугали меня не меньше, чем предстоящий суд и выборы городского главы.
Я бросила последний взгляд на мрачные усыпальницы и полуразрушенную башню, уже почти скрывшуюся в тени высоких кипарисов.
И застыла от ужаса.
Я хотела бы навсегда забыть о том, что увидела, но леденящая кровь картина отпечаталась в сознании ярким оттиском. Стрельчатая арка, позади которoй разверзлась пропасть, и маленькая фигурка, раскинувшая в стороны руки, почти касаясь потрескавшихся от времени мраморных колонн. Леди Осси улыбнулась диковатой, странной улыбкой и устало закрыла глаза. А потом чуть подалась назад, словно чья-то невидимая рука легко и осторожно толкнула ее в грудь. Взметнулись вверх черные юбки.
Только что она стояла на самом краю старой башни – и в следующее мгновение полуразрушенная арка, четко очерченная на фоне закатного неба, уже была пуста, а в воздухе затихало эхо страшного крика.
Моего крика.
– Миледи, выпейте чаю, в нем успокаивающее зелье. Или, хотите, подогрею вам бокал вина? Только, пожалуйста, не молчите вы так, вам расслабиться, успокоиться нужно, вот выпьете – и сразу легче станет. Миледи, прошу вас, кивните хотя бы, что слышите меня…
Темное платье Мелии промелькнуло перед моими глазами, на мгновение заслонив пляшущее в камине пламя, и вновь пропало из виду. Горничная суетилась вокруг меня, причитала на все лады, настойчиво повторяя про остывающий чай, зелье, готовность выслушать. Тщетно. Я едва замечала ее присутствие. Все, что я могла делать – смотреть на огонь, не двигаясь и не произнося ни слова. Наверное, лорд Сантанильо имел в виду не это, но…
Отчаянно не хватало тепла – все мое существо заледенело от пережитого ужаса. Огонь не согревал. Пламя отбрасывало на кирпичную стену камина беспокойные черные тени, и в них крохотная фигурка леди Осси взмывала вверх и рассыпалась снопом догорающих искр. Вверх – и вниз, вниз, вниз, бесконечно повторяясь…
Свист, треск, глухой удар. Прошлогодние сухие листья, взметнувшиеся в воздух. Безжизненное изломанное тело. Я не видела момент падения, но воображение раз за разом в красках дорисовывало картину.
Это была моя вина.
Если бы не я, и Эдвин, и почтенная леди Олейния до сих пoр были бы живы. Если бы только я попыталась ее остановить…
Кто-то вошел в комнату. Прозвучал короткий приказ, зашуршали юбки, хлопнула дверь. Темный силуэт замер напротив меня. Майло…
Супруг опустился в кресло. Я видела, как двигались его губы, но смысл слов упорно ускользал от меня. Ему пришлось давать показания законникам вместо меня. Лорд Сантанильо, должно быть, был в ярости. Но какое все это сейчас имело значение? Еще один человек погиб по моей вине…