Брат берсерка

Фёдорова Екатерина

– А потом скажи, какого Хелля ты схватилась за швартов. Опять решила сбежать от меня?

– Тебя все не было, - выдохнула Нида.

Так и не поцеловала, молча подосадовал Свальд.

– А возле главного дома начали кричать. Я хотела пойти посмотреть – вдруг с тобой что-то случилось…

– Что могло случиться со мной в крепости моего брата, - прошептал Свальд.

И, по-прежнему удерживая одной рукой косу, другой вцепился в рукав её рубахи. Дернул ткань вниз. Обнажилось плечo, смутно-белое в полумраке. Свальд немного приподнялся,

лизнул выступ ключицы. Легко поцеловал изгиб плеча, от которого начиналась рука – и уже чувствительно поцеловал выше, там, где плоть была мягче, легко приминалась под языком…

А потом Нида одной ладонью подперла его затылок. Подалась вперед, чтобы он мог опустить голову на палубу – голову, которую она бережно поддерживала. Свальд, уже расслабляясь, обнял её правой рукой. бхватил так, чтобы плечо Ниды не ускользнуло от его губ.

Подумал весело – похоже, ей нравится возиться с ним, как с сосунком. И он это Ниде позволит. го ждут добрые ночи, пока они не прибудут к германским берегам...

– Брегга могла успеть освободиться и рассказать все Гуниру, – пробормотала Нида.
– Да еще крики эти… вот я и схватилась за ту веревку.

– За швартов, - поправил её Свальд.

– Да, - согласилась она. – Мне показалось, что с него сорвалась крыса. Крысиный писк я точно слышала, когда дернула за швартов. Не нравится мне это. Сначала в опочивальне случилось – но крысы обычно при свете не нападают. Теперь вот тут…

Свальд замер. Потом выпустил её косу, убрал руку со спины. явкнул:

– Сигурд! Или ты, Льот!

Нида поспешно выпрямилась. Свальд опять рывком поднялся, сел. Мгновенье спустя в щели между занавесками показалась голова Сигурда.

– Да, ярл?

– Отправь Льота к Харальду, – приказал Свальд.
– Пусть скажет стражникам, что у него срочное послание от умирающего ярла к брату. Харальду пусть передаст следующее – на драккар пыталась залезть крыса. Хотя припасов тут нет, и лезть сюда ей незачем. И неподалеку стоят драккары Гунира, от которых пованивает солониной. Но тварь полезла на драккар, только-только спущенный с катков. Как только Льот уйдет, выбери швартов и отойди от берега на два полета стрелы. Брось там якорь. Льоту пусть переночует на берегу. Вернется утром, на лодке, вместе с оcтальными. Но пусть парни приглядывают, чтобы в лодку не залезла крыса!

– Как скажешь, ярл, - отозвался Сигурд. И быстро спросил: – А что не так с крысами? Опять акое-то колдовство?

– Может, да, – проворчал Свальд.
– моет, нет. Сколько наших на борту?

– Человек сорок есть, – отозвался Сигурд. – Сказать Льоту, чтобы утром, перед тем, как вернется, поймал в крепости кота? Я крыс и без колдовства не люблю. Как подумаешь, что oни ларь с сухарями под тобой подгрызают…

Свальд кивнул.

– Пусть поймает. Иди.

Голова Сигурда исчезла.

– А и правда, что не так со здешними крысами? – тихо спросила Нида.

Свальд, опять завалившись на спину, проворчал:

–

Не знаю. Может, я, как старая баба, шарахаюсь от каждого шороха. И от каждого писка. Но после того, что случилось в начале зимы, мне неспокойно. Все чудится что-то… заканчивай с ранами, Нида.

Он погладил её по согнутому колену. Дотянулся до низа живота, кончиками пальцев обвел бугорок, прикрытый двумя слоями ткани. Посмотрел ей в глаза, растягивая губы в улыбке.

Темные брови на бледном лице возмущенно взлетели. Но сказала Нида сдержано:

– Твоя рука мешает мне заняться раной, ярл. Убери её. Этого поединка у тебя сегодня не будет.

– Посмотрим, – пробормотал Свальд.
– Кто-то когда-то говорил, что и ко мне не вернется.

Нида глянула исподлобья, уже наклоняясь над раной. Но промолчала.

Крысеныш слушался его лучше, чем Сванхильд. Стоило Харальду один раз на него рыкнуть, как он тут же перестал гавкать. Послушно побежал рядом, не отставая и не уносясь в темноту…

Лишь когда аральд толкнул дверь своей опочивальни, пес тонко тявкнул. И радостно закрутился возле ног Сванхильд, вставшей с кровати навстречу ему.

– Не спишь? – уронил Харальд, уже скидывая плащ и берясь за пояс.

– Да, не спится, – радостно ответила Сванхильд.

И, наклонившись к псу, запустила пальцы в его шерсть. Пробормотала что-то ласково на своем языке – пригнувшись так низко, что чуть не прижалась носом к черной кудлатой морде. Потом потрепала кобеля по холке. Сказала, глянув на Харальда сияющими глазами:

– А зачем ты привел сюда Крысеныша?

– Так надо, - проворчал Харальд. – Крыс развелось в крепости – ступить некуда. Отпусти его, Сванхильд. Дело ли играть с псом, когда муж пришел?

н продолжил раздеваться, следя за ней краем глаза. И едва девчонка выпрямилась, перестав гладить псину, буркнул:

– Пшел…

Черный кобель, сразу же прижав уши, убрался в угол под окном.

Харальд, оставшись в одних штанах, зашагал к кровати. Бросил тихо на ходу:

– Встретимся на покрывале, дротнинг. Если поприветствуешь меня как положено, скажу то, что тебе понpавится.

потом он кивком указал на простенок, за которым была опочивальня, где разместили Гунира. Быстро провел пальцем по нижней губе, давая знать, чтобы не болтала лишнего. И растянулся на кровати. Уже оттуда молча смотрел, как Сванхильд торопливо скидывает платье. Как берется за подол рубахи…

И как всегда, девчонка на одно короткое мгновенье замерла. Затем стащила с себя рубаху одним быстрым движением.

Харальд смотрел.

Говорят, бабы в тягоcти дурнеют – но эта стала ещё красивей. Щеки округлились, глаза сияли влажно,темно-синими камнями, которые так ценятся в южных землях. Молочная кожа стала еще белей, это было заметно даже в полумраке. Губы припухли, соски укрупнились и потемнели. Налитая грудь – чашами, полукружьями мягкой плоти. Смять бы и пройтись по каждой чаше губами…