Брат берсерка
Шрифт:
Теперь уже не женюсь, решил Свальд. Договорюсь с Харальдом, а затем заставлю Ниду заплатить за все, что она сделала или сказала. За каждый её взгляд, брошенный на Гейрульфа. За каждое равнодушное слово, сказанное ему самому. Девка ещё…
И тут Свальд вдруг споткнулся. Поправил себя – нет, не девка. Нида.
Нида еще пожалеет!
– А ты, надо полагать, Асвейг Гунирсдоттир? – спросил тем временем дед.
И Свальд, почти успевший дойти до другого конца стола, где его уже поджидала Брегга, замер. азвернулся,
– Сядь рядом со мной, Асвейг, – то ли попросил, то ли приказал старик.
– Скоро мы станем родичами. Поэтому нет ничего недостойного в том, что мы сядем рядом. Ты развлечешь меня беседой вместо Свальда. А я полюбуюсь на иву ожерелий со шведских берегов. Если, конечно,твой отец не будет против…
– Моя дочь охотно уважит просьбу того, кто скоро станет нашим родичем, - поспешно заявил Гунир.
– Иди к ярлу Турле, Асвейг.
Харальд прочистил горло негромким кашлем – но промолчал. Асвейг, все ещё стoявшая перед возвышением, метнула на него вопросительный взгляд. Нежные губы беззащитно дрогнули, приоткрылись…
Свальд ухмыльнулся. Кажется, дед что-то затеял. И Асвейг слишком сильно стала напоминать Сванхильд. Каждым движением, каждым взглядом.
Харальд хмуро бросил:
– Порадуй старого ярла Турле, Гунирсдоттир. Со мной он беседовать не любит.
Асвейг, скромно пoтупившись, мелкими шажками пошла к другому концу стола.
потом случилось такое, что Свальд снова ухмыльнулся. Дед встал, умудрившись сделать это легко и быстро, словно болезни вдруг оставили его – и на время к нему вернулась былая ловкость. Взялся за стул, к которому уже подошла Асвейг, бросил:
– Здесь сяду я. А ты садись между мной и моим внуком Харальдом. Так ты будешь ближе к отцу. И никто не посмеет сказать, будто ты сидела за столом непристойно далеко от него.
Мягкие губы Асвейг снова дрогнули. Она метнула на Харальда испуганный взгляд.
Тот, не обращая на неё внимания, взялся за чашу. Дочка Гунира тихо опустилась на стул рядом с ним.
И Свальд, осознав, что слишком долго пялится на сестру Брегги, сел на свое место.
– Дротнинг Кейлевсдоттир не выйдет сегодня в зал? – спросил Гунир.
– Моей дротнинг нездоровится, – отрезал Харальд.
После его слов на возвышении воцарилось молчание. Все принялись за еду. Воины, сидевшие в зале, с любопытством поглядывали на стол, где сидели конунги и ярлы. Перeговаривались негромко…
Свальд отрезал себе кусок мяса, покoсился на Бреггу. Странно, но она сегодня не улыбалась. И смотрела не на него, а в зал, крутя в руках чашу с элем. Короткий женский нож лежал на столе, рядом с её локтем.
Надо бы сказать ей пару слов, подумал Свальд. Вон и Гунир посматривает хмуро…
Но болтать не хотелось. К тому же говoрить с ней, собственно, было не о чем. Разве что о покрывалах, которые она успела
– Скажи, конунг Гунир, – бросил наконец ярл Огер, сидевший на другом конце стола, – у Брегги и Асвейг ведь одна мать? Уж больно они похожи.
– Да,их родила дротнинг Вандис, дочь ярла Торкеля Медвежьи Объятья, – подчеркнуто ровно ответил шведский конунг.
– Отважная была женщина. Ранней весной, если меня не было дома, а волки по ночам начинали выть у стен крепости, Вандис ходила на них охотиться. Жаль, умерла рано. Её отравили мои враги. Я оплакал её, как положено. В могилу пoложил двух рабынь, поставил рунный камень…
– сколько сыновей она тебе родила? – спросил гер.
Гунир ответил не сразу. И Свальд, внезапно вспомнив, как тот замялся после слов деда о сыновьях,тихо хмыкнул.
Отец, как всегда, уловил самое главное.
– Вандис умерла слишком рано, - сказал Гунир. – Но она успела подарить мне трех достойных дочерей. Пока Вандис не покинула меня, не было зимовья, во время которого она ходила бы праздная, не в тягости. Будь уверен, ярл Огер – мои дочери принесут столько здоровых сыновей и дочерей, сколько будет нужно их мужьям.
– Это хорошо, – громко заявил Турле.
– А когда свадьба? Я сам собираюсь прирезать быка, чтобы окропить молодых кровью, как положено. И что там со свадебным элем?
– н будет готов через три дня, - буркнул Харальд.
– Его поставили, как только конунг Гунир приплыл. За пару дней эль не вызревает.
– Ну, ты-то заешь, что можно наречь свадебным элем любую бочку, – отозвался Турле. – Помню,ты именно так и поступил, желая побыстрей дать свободу одной рабыне…
Харальд резко откинулся на спинку стула, обернулся к деду. Но ничего не сказал, только одарил невыразительным взглядом.
И подумал – да, это разумно. Гунир наверняка знает, что Сванхильд попала к нему рабыней. ость должен видeть, ак недовольны такой невесткой родичи хозяина…
– Ничего, три дня небольшой срок, - торопливо бросил Огер.
– Раз эль скоро будет готов, мы его дождемся. Посланец из Йорингарда расскaзал, какие недобрые вести ты привез в Йорингард, конунг унир. Харальд скоро станет и твоим родичем, а эти беды коснутся и Свальда. Так что мы благoдарим тебя за то, что ты почтил закоы родства и приплыл сюда, предупредить родичей…
– И все же твоя жена, Харальд, должна была выйти к столу, - проворчал вдруг Турле – по-стариковски брюзгливо. – Чтобы почтить даже не нас, твоих родичей – а своего мужа, к которому приехали гости. И вот ты принимаешь гостей один, словно в твоем доме по-прежнему нет хозяйки. А ведь Кейлевсдоттир, самое малое, должна была глянуть, все ли здесь в порядке. Проверить, как обносят гостей элем и едой, пожелать доброго вечера родичам!
– Дротнинг Сванильд в тягости, – хмуро напомнил Харальд.