Братство ревнителей церковного обновления (группа «32-х» петербургских священников), 1903–1907. Документальная история и культурный контекст

Балакшина Юлия

Встреча Аггеева и Егорова с о. Философом Орнатским состоялась в начале декабря 1903 г.: «Виделся, согласно предположению, с Орнатским. Он оказался осведомленным о моей личности и решил, что называется, приручить к себе, в чем успевает. Наша идея союза светских и духовных на почве воспитания ему чрезвычайно понравилась. Для прочности на многие годы он решил дело с самых же первых шагов поставить широко. Он поручил нам с Егоровым составить устав и прислать ему, а он дал слово провести его чрез Митрополита. “Ведь нам такое общество как прочный институт нужно. При посредстве его мы можем импонировать в тех или других видах начальству”, – говорил Орнатский, смотря на меня. И это – говорят – правая рука Митрополита Антония. Дело теперь в таком положении. Мы составили правила “Союза ревнителей христианского православного воспитания” при Обществе религиозно-просветительном. Союз под покровом Об<щест>ва, но от него независимый, протекторат Об<щест>ва заключается в том, что в Комитет Союза, состоящий из 9 членов, входит один из членов Совета Об<щест>ва, но не в качестве председателя. Председатель

в Комитете по очереди, а в общих собраниях Союза выбираемый на каждое собрание. Задачи Союза очень обширные: правила составлялись на возможность расширения деятельности Союза. Задачи таковы: обсуждение вопросов воспитания на заседаниях, происходящих 2 р<аза> в месяц, – организация бесед, воскресных и постоянных школ, благотворит<ельных> детских союзов, детских библиотек, организация материальной помощи беспризорным детям (помещение в приюты, ясли и т. п.)» (С. 249).

Однако идея организации Союза ревнителей христианского православного воспитания не получила благословения митрополита Антония (Вадковского), имевшего отрицательные отзывы о деятельности его инициаторов священников Иоанна Егорова и Константина Аггеева. И хотя в результате личной встречи названных священников и митрополита многие недоразумения разрешились, прямого благословения на создание союза не последовало. После визита к митрополиту свящ. Константин Аггеев сообщил своему другу в Киев: «Тебе уже известно, что мы были у Митрополита на долгой аудиенции. Трудно что-либо определенное сказать, но вышли очень ободренными» (С. 262).

Вероятно, заранее предполагая возможность такого развития событий, инициаторы законоучительского движения решили одновременно искать поддержку и в светских общественных организациях. В частности, по предложению А. В. Васильева, одного из видных деятелей «Русского собрания», человека «духа Хомякова» (С. 272), Аггеев, Егоров и Аксаков решили открыть при Русском собрании «секцию по вопросам религиозно-нравственного воспитания» (С. 247). Первое заседание новой секции было назначено на 22 декабря 1903 года. На этом заседании Н. П. Аксаков предположительно прочел сообщение «о праве участия мирян в делах Церкви» (С. 250). Из писем Аггеева непонятно, дошли ли участники секции до обсуждения собственно законоучительской проблематики, но очевидно, что площадка Русского собрания стала для членов будущей группы «32-х» еще одним местом встречи, узнавания друг друга и объединения для решения общих задач. По выражению свящ. Константина Аггеева, «сказанная общественная деятельность вынаруживает [“свежие”] элементы и невольно объединяет их» (С. 274).

Судя по письмам Аггеева, лично для него идея создания «Союза ревнителей христианского православного воспитания» в 1904 г. трансформировалась в идею организации «Христианского содружества учащейся молодежи женских учебных заведений» по образцу «Содружества учащейся молодежи мужских учебных заведений», существовавшего с 1902 г. при Обществе религиозно-нравственного просвещения. Не имея возможности изменить ситуацию с преподаванием Закона Божьего, он сосредоточил свои усилия на формировании живой среды, которая позволяла бы его ученицам получать «взаимную поддержку от своего ближнего… в деле религиозно-нравственного самообразования и самовоспитания», излечиваться «от неверия по недоразумению» и индифферентизма в вопросах веры и нравственности [88] .

88

Православно-русское слово. 1905. № 5. С. 439–440.

В организации нового содружества приняли участие священники Александр Рождественский, Иоанн Слободской, Владимир Колачев. Открытие Христианского содружества женской учащейся молодежи состоялось 13 марта 1905 г., когда группа «32-х» уже организационно оформилась и заявила о себе, но переговоры об организации Содружества активно велись уже в ноябре-декабре 1904 года. В письме от 9 ноября 1904 г. Аггеев сообщал Кудрявцеву, что «занят организацией “Христианского содружества учащейся молодежи”», а в письме от 22 декабря 1904 г. тот же адресант писал редактору «Церковного вестника» свящ. Александру Рождественскому: «Заседаний о содружестве пока еще не было. Вопрос в принципе решен, чему я очень рад. Соберемся после 7-го. Вчера беседовал с о. Орнатским. Павлиныч (Иоанн Павлинович Слободской. – Ю.Б.) назначается руководителем, на что он изъявил свое согласие» [89] .

89

РО РНБ. Ф. 832. Д. 8. Л. 1–2 об.

Наконец, третий путь собирания ищущего, творчески настроенного духовенства заключался в планируемой и отчасти реализуемой издательской деятельности. Идея духовного журнала определенного направления постоянно носилась в воздухе, до времени не находя конкретного воплощения. 9 марта 1904 г. Аггеев сообщал своему адресату в Киев: «У нас опять вопрос о… журнале. Скворцов просит вести отдел о. Михаила, который ушел от него по принципу: “там Гринякинский дух и Козицкого” [90] . Я, разумеется, отказался, сославшись на недосуг. Мысль о журнале меня очень занимает, если только мы заикнемся, Васильев подхватит ее. В предстоящий четверг предположена у меня беседа и по этому вопросу: по мнению и здешних батюшек у нас нет духовного журнала» (С. 274). На какое-то время журналом, выражающим мнение настроенной на обновление церковной жизни части духовенства, становится «Церковный вестник», издаваемый при СПбДА. В 1904–1905 годах редактором

«Церковного вестника» был свящ. Александр Петрович Рождественский, в марте 1904 г. назначенный законоучителем царских дочерей [91] . В октябре 1904 г. происходит сближение Аггеева и Рождественского, о котором первый сообщает в Киев: «“Ц<ерковный> В<естник>” – хороший журнал и теперь смелый: Рождественского, законоучителя царских детей, Саблер не так-то тронет. К тому же Рождественский, по-видимому, наш и по летам и по взглядам!» (С. 283); «К “Церковному Вестнику” хочу присоединиться. Редактор мне очень нравится. Сегодня вечером назначено у него маленькое заседание. Там, вероятно, прочтем и мою статью» (С. 283). Вскоре Аггеев получает предложение «войти в состав писателей передовых статей от имени Редакции» и входит в число трех «единомышленных священников», определяющих стратегию журнала (имя третьего священника в письме не названо; возможно, им был священник Петропавловского придворного собора Владимир Яковлевич Колачев).

90

См. прим. 86 на с. 50.

91

Подробнее о жизни и деятельности А. П. Рождественского (1864–1930) см.: Тепляшин А. О. Профессор СПбДА протоиерей Александр Рождественский как экзегет Священного Писания Ветхого Завета // Христианское чтение. 2009. № 9-10. С. 122–177.

Однако «Церковный вестник» в силу статуса журнала, издаваемого при Санкт-Петербургской духовной академии, не мог быть вполне самостоятельным изданием, поэтому в течение 1905 г. в кругу питерского духовенства «32-х» значительно усиливались надежды на «свой» журнал. 30 января 1905 г. Аггеев сообщал Кудрявцеву: «Вторая радость. Был у меня Неплюев [92] . Меня не застал, но я виделся с ним на Христианском содружестве. Он идет навстречу нашим мечтам о… журнале. Дает средства. 6-го февраля у него заседание пяти человек. Кроме меня будут – Петров, о. Михаил, Слободский, Егоров и Колачев. Я, вероятно, возьму роль одного из редакторов» (С. 295). В конечном итоге, мечта об издании журнала воплотилась в 1906–1907 годах в журнале «Век», издававшемся с грифом «при постоянном сотрудничестве членов СПб Братства Ревнителей Церковного Обновления (Группа “32-х” священников)».

92

Неплюев Николай Николаевич (1851–1908) – представитель известного дворянского рода. В 1885 г. открыл в Черниговской губ. Воздвиженскую низшую сельскохозяйственную школу для крестьянских детей. В 1889 г. основал Крестовоздвиженское православное трудовое братство (просуществовавшее до 1929 г.). Автор многочисленных сочинений, посвященных вопросам православной веры и жизни. Подробнее см.: Неплюев Н. Н. Путь веры. Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора. 2-е изд. М.: Межрегиональная общественная организация «Культурно-просветительский центр “Преображение”», 2010 (и др. издания в серии «Беседы о братстве»).

Таким образом, анализ предыстории возникновения группы «32-х» петербургских священников позволяет назвать целый спектр различного рода церковных и общественных, официальных и частных площадок, объединений, собраний, которые давали возможность объединяться представителям духовенства и мирян, чающим обновления церковной жизни. Именно наличие этих многообразных форм собирания церковных сил привело к тому, что в 1905 г., в критический момент российской истории, когда потребовалась немедленная и внятная реакция церкви на церковно-общественную ситуацию, хорошо знавшие друг друга священники смогли объединиться и выступить с единым мнением и единым словом.

Безусловно, в начале XX в. были и другие формы внутрицерковного собирания, не нашедшие отражения в письмах свящ. Константина Аггева. Но даже этот источник позволяет нам опровергнуть два тезиса, получивших широкое распространение в литературе о движении церковного обновления:

1. Деятельность группы «32-х» отнюдь не была прямым и тесным образом связана с деятельностью религиозно-философских собраний. Участниками РФС из всего состава группы «32-х» были только четыре человека: священники Иоанн Егоров, Владимир Колачев, Петр Кремлевский и иеромонах Михаил (Семенов). Письма свящ. Константина Аггеева, хотя и демонстрируют осведомленность во внутренних перипетиях судьбы журнала «Новый путь», показывают в то же время дистанцированность автора писем от инициаторов и вдохновителей РФС: «Пойдет ли “Новый путь”? Теперешние его главари не догадываются, что его сила все же не в корпусе, а в протоколах» (С. 226); «Собрания, кажется, будут, а “Новый путь” под вопросом и по внутренним причинам: Перцов, [В. В.] Розанов и Кo> хотели бы сделать журнал исключительно религиозно-философским, но не могут выпереть Гиппиус-Мережковскую. Вот и хотят на год приостановить..…» (С. 234).

2. Процесс объединения ревнителей церковного обновления начался вне зависимости от революционных процессов. Прямым следствием революционных событий стали «знаменательные пастырские собрания с благословения М<итрополита> Антония и под предс<едательством> Еп. Константина» (С. 285). Эти собрания выявили еще ряд близких по духу священников (так, в письмах Аггеева в связи с первым пастырским собранием впервые упоминается имя свящ. Михаила Чельцова), но принципиальная новизна их была не в появлении круга единомышленников, а в появлении широкой церковной площадки, на которой могли теперь выступать эти единомышленники: «Но какой совершенно новый тон речей даже и у нас! – Свобода мнений. – Мы созваны, чтобы откровенно высказывать свои мнения и т. п., – вот что не раз слышалось в зале заседаний» (С. 286).