Братья
Шрифт:
— А теперь. — Стражник закончил работу, положил плеть и удалился. Жискар подошел к греку и даже присел около него. — Говори, что получил от Жоффруа?
— Не знаю. — Заметался грек.
— Знаешь. Так или нет?
— Так. — Заикаясь, пробормотал грек. Только… не нужно больше…
— Так и запишем. Был договор с Жоффруа. Открыть здесь торговый дом. Для него, под твоим именем. Так ведь? Чтобы не платить налоги в казну…
— Что, что?
— Сам знаешь. А ты запиши. Этот Жоффруа хотел перехитрить всех и скрыть настоящего хозяина своего товара. Записал? Давай сюда. Ты свидетель, советник.
Артенак
Карина,
— Я недавно видела сон. Раймунд может подтвердить, я рассказываю ему свои сны. Вы сидели недалеко от входа в подземелья Храма, где сходятся теперь рыцари для совместной молитвы, вы грелись на солнце, и улыбались. Мне часто снятся сны, я учусь угадывать их скрытый смысл.
— Удивительно.
— Зира сушит травы и дает мне вдыхать их дым, чтобы лучше спалось и не так сильно болело колено. Наверно от этого.
Я перевел разговор. — Знаете, я все чаще вспоминаю прошлое. Я помогал тогда Раймунду. Жаль, мы не смогли уберечь ваш дом.
— И у меня, советник, болит сердце.
— Неужели вам бы не хотелось найти убийц? И воздать им по справедливости.
— Если бы это желание можно было исполнить.
Мы помолчали, и Карина неожиданно спросила. — Вы видели перстень на руке Франсуа? Возможно, Раймунд рассказывал вам его историю. Этот перстень моего отца. Негодяи отрубили ему пальцы. А перстень счастливым образом послужил мне. Благодаря ему, я избавилась от многолетней немоты и снова заговорила…
Да, действительно, Раймунд рассказывал, и перстень я видел на руке Франсуа. А Карина продолжала.
— Мой пасынок Товий видел другой перстень. Он рассказал об этом Раймунду. Перстень с его родины. Потому он привлек внимание Товия… У людей был обычай, обмениваться подарками. Один уезжал, другой оставался. Что если этот перстень получен взамен отцовского?
Я молча слушал.
— Эти люди знают Раймунда. Он — человек доверчивый и не помнит зла, а у тех — хорошая память. Что скажете, советник?
— Его не посмеют тронуть. Кто бы это ни был. Ваш муж под защитой короля…
— Пусть так, но я хотела бы сама суметь защитить мужа. Нам есть, чего опасаться. — Карина глянула на меня, и я вновь был поражен проницательности ее взгляда.
— Скажу откровенно. Общение с вами очень интересно. Раймунд — человек прямой. Это мы с вами можем скрасить загадками время досуга.
— Продолжайте, дорогой советник, — рассмеялась Карина, у нее это получилось лучше, чем у меня. — Приятно слышать добрые слова.
— Мне не дает покоя женщина Франсуа. Вы знаете, она исчезла. Пропала.
— Не знала, но теперь буду знать.
— Как и почему? Рядом с ней
— Тогда кто?
— Не знаю. А теперь поглядите. Мы захватили некоего грека. Купец и трактирщик — большой пройдоха. Вы, я думаю, слышали, эта Магдалена жила у него. Я незаметно побывал в ее комнате, пока Жискар со своими людьми обыскивали склад. Там нашлась партия париков. Крашеная овечья кожа. Модницы в Константинополе натягивают такие на голову, чтобы спрятать седину. А вот, что я нашел. Парик, как видите, ярко желтого цвета. Я выкрал его из-под носа Жискара. Потому что хотел показать этот парик вам.
— Мне? Зачем?
— На городской площади несколько раз встречали рыжую женщину. Она, возможно, связана с исчезновением людей. Неужели это Магдалена? Трудно предположить, но, как видите…
Карина взяла парик. — Выглядит нарядно. И скрывает лицо.
— Да. От правосудия.
— Я понимаю, советник. Очень интересно.
— Скажу больше. Раймунд, по моему настоянию, послал своего человека, тот выследил эту рыжую. Но ей удалось скрыться. Рядом с ней оказался мужчина. Не он ли подсказал Франсуа, где ее искать? Если увидите подходящий сон, включите меня в число своих слушателей.
— Непременно. Спасибо, советник, за интересный рассказ.
— Жискар забрал, что было у грека, в пользу города. Оказывается, этот товар сейчас в моде. Но Магдалена осталась вне подозрений. Наш горбун взял другой след. А я хочу понять, кто она, которая свела с ума Франсуа?
— Откуда мне знать, советник?
— Но она часто бывает в городе. Разгуливает, прислуживала греку, жила у него. Притон, откуда ее выкупили… Похоже, занятие ей хорошо знакомо. Кому она служит?
— Может случиться, своей природе. Блудница вавилонская. — Карина коротко рассмеялась.
— Блудница?
— Которая принадлежит всем и никому. Ваш подопечный не исключение. Как и другие. Это так, советник. Такие женщины есть не только в Вавилоне. Тем более, в Иерусалиме, здесь случается самое невозможное. И можно встретить кого угодно. Вы можете вообразить себя Христом, или его апостолом, вы можете извлечь имя из Евангелия и примерить на себя. И вы можете внушить такую роль той, которая готова ее принять. Желания и привязанности здесь часто необъяснимы, потому что в них нет корысти. А прочее…
— Вы говорите так, будто знаете…
— Знание здесь не причем. Эта женщина не понимает себя сама. Она в плену у собственной натуры. — Карина помолчала, будто споткнувшись мысленно о невидимую преграду. Потом встряхнулась и закончила легко. — Сегодня одно, завтра другое. Потому она и выбрала для себя имя. А вернее, выбрали для нее. Порок и святость в одном лице.
— Но та блудница, о которой вы говорите, была богатой золотом и драгоценностями, сидела на звере или чем-то похожем.
— Она такова, какой вы захотите видеть. Богатой или бедной, порочной или целомудренной, сосудом греха, оружием мщения, кем угодно. Она живая. И всякий раз другая. Ваш Франсуа озабочен идеей — услужить Святой Деве. Почему бы ему не встретить свою святую в образе блудницы? Я думаю, он был готов. И вот встреча состоялась. Чего еще? Ему и прочим желающим… — Карина закрыла лицо руками и покачала головой, будто вслушиваясь в себя. — Считайте, я вообразила. Но вы ищете объяснения. Вот одно из них.