Бремя наследия
Шрифт:
Засыпает Клаэс очень быстро. К своему удивлению он видит во сне Дашу. В последний раз они встречались меньше месяца назад, но кажется, будто с того момента прошла целая жизнь. Девушка стоит в ванной перед раковиной, опершись о её края ладонями, и пристально смотрит в зеркало на подвесном шкафчике. Клаэс смотрит на отражение её глазами, но не может узнать Дашу, что-то в ней изменилось. Голубые глаза девушки стали чёрными, улыбка на губах кажется зловещей.
«Я знаю, что ты увидишь это, — произносит Даша не своим голосом. — Ты услышишь меня, где бы ты ни был».
Клаэс пытается
«Маленький трусливый крысёныш забился в норку и не высовывает нос… Можешь и дальше прятаться, но учти, что я привыкла доводить дело до конца. Всё это будет на твоей совести. Смотри внимательно. Следующей ночью я навещу нашу общую подружку… Или доброго доктора… Ты знаешь, что мне нужно. Покажись».
Даша подносит лезвие к горлу и задирает голову. На зеркало и раковину брызжет кровь, футболка на груди за несколько секунд обильно пропитывается ею. Девушка хищно и злорадно улыбается своему отражению. Из её гортани доносится сдавленный булькающий звук, багровые ручьи бегут из уголков губ. Ноги Даши подкашивается.
Клаэс обеими руками хватается за горло. Он долго и безутешно плачет, уткнувшись в колени. Стоило ещё раньше понять, что та девочка не оставит его в покое, она безжалостна и готова на всё ради достижения целей, одной из которых является случайно выживший Клаэс. За свою невидимость в данный момент отвечает не он, а щит над домом, потому даже при всём желании Андер не смог бы сейчас предоставить себя в распоряжение Симы. Ещё один немаловажный момент заключается в том, чтобы не вывести Игоря на след убийцы. Клаэс чувствует, что он вполне способен воспользоваться этим шансом для обретения свободы. Отца Серафима убьёт однозначно, да и Артура, Марину и Надю вряд ли пощадит, расценив их, как предателей, потому что они, скорее всего, не поддержат её. В выигрыше останется один лишь Игорь. С этого момента нужно быть максимально бдительным по отношению к нему.
С трудом успокоившись, Клаэс отправляется к Иерониму. Нэми уже ждёт его у двери спальни их отца. Разбуженный Штольберг выслушивает его очень внимательно, сохраняя спокойствие. Андер так же называет ему и имя Серафимы Лазаревой, признавшись, что узнал его от детектива Мечникова. Услышав эту фамилию, Штольберг удивлённо вскидывает брови.
— Я знаю, что он приходил сюда. Пожалуйста, не рассказывай ничего о нём тем, на кого ты работаешь. Мечников сотрудничал с Нэми, они очень уважали друг друга. Если хочешь, я сделаю так, что он обо всём забудет.
— Не расскажу. Обещаю. А ты пока ничего не говори Игорю, хорошо?
— Я тоже не доверяю ему. Он убедил меня не упоминать о Мечникове, и вот, к чему привело промедление…
— Это не удивительно. Я подозревал, что он попытается настроить тебя против меня. Он хотел узнать имя первым.
— Что мне теперь делать? Ты можешь выпустить меня отсюда? Я должен с ней встретиться.
— Нет, это исключено. Во-первых: она тебя убьёт. Я не могу это допустить. Во-вторых: тебе по регламенту нельзя покинуть территорию моего дома. Я мог бы снять браслет с твоей ноги, но в таком случае на Базу поступит сигнал тревоги. Я доложу им, что ты вспомнил имя. Они сами всё решат. Я соболезную тебе, Клаэс.
Иероним достаёт из выдвижного ящика тумбочки свой мобильный телефон. Спальню освещает яркий экран. Клаэс, не глядя на него, знает, что Штольберг отправляет запрос на Базу по имени Серафимы и её месту обучения. Через пару минут ожидания Иероним поворачивает экран с фотографией девочки к Клаэсу.
— Это она?
Хватает лишь доли секунды, чтобы Клаэс, при взгляде на снимок, узнал это лицо и вспомнил всё, что было связано с Серафимой. Он увидел девочку на пороге своей квартиры, затем — сидящей за столом с кружкой чая, её ехидную улыбку, полные ярости чёрные глаза…
— Да.
Иероним отправляет на Базу ответ.
— По их адресу уже выехали. Скоро всё закончится.
— Её убьют?
— Полагаю, что она не оставит нам выбора.
— А женщину, которая с ней живёт? Вдруг она не причастна?
— В этом уже не нам разбираться.
— Можно посмотреть и на её фотографию?
Штольберг медлит.
— Ты хочешь «пойти» туда? Это может быть опасно. Я возражаю.
— Пожалуйста. Нэми хочет, чтобы я увидел там что-то, чего пока не понимаю.
Штольберг удручённо вздыхает, машинально поправляя рукой взъерошенные волосы, и в задумчивости делает несколько шагов по комнате. Он совершает очередной запрос. В его власти отказать в просьбе Клаэса без дополнительных объяснений и оправданий, но ему тяжело так поступить. Он чувствует себя безмерно виноватым перед ним.
— Оставайся здесь, со мной. Будь предельно осторожен. Если почувствуешь, что тебя заметили — немедленно возвращайся.
С экрана телефона, который Штольберг передаёт в руки Клаэса, на него смотрит непримечательная молодая женщина. Андер моргает, и в очередной раз открыв глаза, видит перед ними уже не спальню Штольберга, а незнакомую тесную комнатку. Она занята двумя односпальными кроватями, письменным столом между ними, шкафом и комодом. Окно открыто настежь. Всюду сидят неподвижные вороны. Они дремлют. Их около пятидесяти штук. Клаэс рассматривает птиц и пустые стены. Он точно знает, что в квартире нет ни телевизора, ни радио, ни книг, ни компьютера, потому что всё это — лишь пустая трата времени. Приходится и так слишком много отвлекаться на школу и обязательные контакты с одноклассниками, чтобы не вызывать подозрений. Иногда это служит поводом для тревоги, вдруг игра в обычную жизнь слишком затянет… Приходится быть максимально строгой, чтобы не утратить контроль над той, кто многократно сильнее. Это похоже на воспитание бойцовых собак — они могли бы перегрызть горло избивающему их хозяину, но не поступят так по причине внушённого страха перед авторитетом человека. Насте не приходится лишний раз напоминать, кто главный. Чем младше щенок, попадая в новый дом, тем проще привить ему необходимые привычки и приучить к правилам.