Бросок Венеры
Шрифт:
– Ещё бы – как-никак покоритель Востока.
– Вот-вот. Но в этот момент Клодий забрался на какое-то возвышение и обратился к стоявшей внизу толпе, которую, как я понимаю, составляли его сторонники. Большинство собравшихся было слишком далеко, чтобы слышать его, но всякий раз, когда он замолкал, толпа хором выкрикивала: «Помпей!». Его имя слышали даже те, кто не мог на таком расстоянии разглядеть самого Клодия. Это было как бы медленное скандирование: «Помпей!» - пауза – «Помпей!» - пауза. Помпей, вероятно, услышал своё имя – говорят, он прислушался и расплылся в улыбке, а потом
– Типичный политик, - заметил я. – Рвётся к своим восторженным сторонникам, как телёнок к вымени.
– Только молоко оказалось кислым. Стоило Помпею подойти поближе, как улыбка тут же исчезла с его лица. Сперва он увидел Клодия, который шагал взад-вперёд по своему постаменту, выступал перед толпой и хохотал всякий раз, когда она кричала «Помпей!». А когда он подошёл достаточно близко, чтобы расслышать слова Клодия, его лицо запылало, как костёр.
– Что же зажгло щёки Помпея?
– Клодий задавал один вопрос за другим, наподобие загадок, и всякий раз ответ был один и тот же: «Помпей».
– А что это были за вопросы?
– Видишь ли, Клодий, как и его друг и квартирант Марк Целий – человек очень грубый…
– Послушай, дорогая, не надо ложной скромности. Я слышал, как ты костеришь торговцев на рынке – от таких слов и Клодий бы покраснел.
– Ты преувеличиваешь.
– Разве что самую малость. Ну так что же?
Бетесда подалась вперёд.
– Это звучало примерно так:
«Как зовут самого похабного полководца в Риме?».
«Помпей!».
«Кто заглядывает под полы своим легионерам на параде?».
«Помпей!».
«Кто по-обезьяньи скребёт свою голову?».
«Помпей!».
Это был намёк на привычку великого воина в задумчивости почёсывать пальцем затылок. Впрочем, Клодий вполне мог устроить из этого целую пантомиму, вволю поиздевавшись над Помпеем. В других загадках он просто оскорблял его внешний вид – они, в принципе, могли бы быть направлены против любого политика. А в целом, работа была весьма топорной, и уж никак не могла равняться с тонким замечанием Целия о «преступном пальце» Бестии. Впрочем, и Помпей, в отличие от других политиков, не был привычен к спорам на Форуме. Он привык ко многому, но только не к тому, чтобы выслушивать оскорбления от толпы. Из полководцев получаются очень уязвимые политики.
– Но в конце концов, - Бетесда понизила голос, - хуже всего пришлось именно Клодию.
– Как же так вышло?
– Несколько людей Милона прибежало на крик. Вскоре их уже было достаточно, чтобы перекричать Клодия и его приспешников. И то, что скандировали они, было уже по-настоящему омерзительно.
– Не думаю, чтобы так уж омерзительно, - обронил я, рассеянно сгребая остатки каши в подобие горных пиков и изображая безразличие.
Бетесда пожала плечами.
– Ты прав. Что тут может быть такого омерзительного, если каждый из нас уже сто раз слышал на Форуме то же самое? Впрочем, я думаю, что толпа, хором повторявшая это, заставила вздрогнуть даже Клодия.
– Ладно, о чём же там говорилось? – сдался, наконец, я.
– О самом Клодии и его старшей сестре. Точнее говоря, сводной
– Клодий и Клодия? Да, я слышал перешёптывания на эту тему, и кое-какие похабные шутки. Сам я, впрочем, никогда не встречался с ними лично, так что меня всегда мало интересовали тайны их спальни. Или спален.
Она фыркнула.
– Никогда не понимала, почему вы, римляне, придаёте такое значение отношениям между братом и сестрой. У нас в Египте подобные союзы имеют давнюю и священную традицию, восходящую к самим богам.
– Поверь, ничего подобного этой традиции в Риме никогда не было, - ответил я. – А что именно кричала топа?
– Началось всё с выкриков о том, как Клодий в детстве продавал себя старым развратникам…
– Я и сам слышал об этом. Говорили, что, когда ранняя смерть отца оставила семью на мели, старшие братья начали предлагать юного Публия педерастам, и с большим успехом. Но это вполне может быть обычными сплетнями.
– Конечно. Но толпа кричала примерно так:
«Мальчиком был Клодий,
Но девочку играл.
А после для забавы
Сестру свою е…л».
Ну и дальше – то же самое, только ещё грубее.
– Греческий порок в сочетании с египетским, - резюмировал я. – И после этого ещё жители Востока сетуют, что мы, римляне, чересчур консервативны в вопросах секса. Что же Клодий ответил им?
– Сперва он старался продолжать скандировать свои речёвки про Помпея. Но когда люди Милона начали его заглушать, он довольно быстро исчез – и при этом уже не улыбался. Всё в конечном итоге завершилось потасовкой между бандами Клодия и Милона.
– Надеюсь, не слишком серьёзной.
– Не настолько серьёзной, чтобы сорвать судебное разбирательство.
– Наверное, всё обошлось только несколькими проломленными головами. И как же прошёл суд? Милона осудили за нарушение порядка, или оправдали?
Взгляд Бетесды ничего не выражал. Она пожала плечами:
– Не помню. Вряд ли я слышала об этом.
– Вероятно, потому, что это никому не интересно. Зато всем интересен – и все будут взахлёб обсуждать его на Форуме – скандал с предполагаемым кровосмешением между Клодием и его сестрой. Насколько она там старше брата – на пять лет? Ну так Клодия известна своей склонностью к молодым мужчинам, наподобие нашего соседа Марка Целия. Интересно, как ему самому нравится, что толпа приписывает его возлюбленной инцест, да ещё распевает об этом частушки?
– Клодия и Целий больше не любовники. Да и отношения с Клодием у Целия теперь не такие тёплые, как прежде, - ответила Бетесда.
– Как ты можешь говорить об этом с такой уверенностью? – я удивленно покачал головой. – Мне трудно вообразить, что в моё отсутствие ты тайком пробиралась по склонам Палатина, прячась за молодой порослью, чтобы подглядеть за Клодией.
– Нет, этого не было, - Бетесда с улыбкой откинулась назад на своём ложе, заложив руки за голову. Это движение было исполнено эротизма и напоминало мне о наслаждениях прошлой ночи. Она давала понять, что, несмотря на мои подколки, легко могла бы усвоить распутные нравы Палатина, если бы чуть менее берегла своё с таким трудом завоёванное положение римской матроны.