Бросок Венеры
Шрифт:
Но сады Клодии были не вполне обычны. Сотню лет назад здесь была сельская местность, но с тех пор Рим значительно расширился. Это место на берегу Тибра оказалось очень выгодной собственностью – и наверняка служило источником дохода для нескольких поколений семьи.
Ощущение чего-то очень старого наполняло само это место – в такой тёплый, безветренный день казалось, будто время здесь застыло уже давно и навсегда. Пройти сюда можно было только по длинному узкому переулку, по обе стороны которого разрослись пышные кусты, покрытые ягодами – их ветви смыкались над головой идущего. Этот путь, напоминавший туннель, выводил на лужайку, где паслась пара коз, громко
– Вряд ли она в доме, но всё же нам, полагаю, стоит туда заглянуть, - сказал Тригонион.
Мы пересекли лужайку и вступили под тень портика. Тригонион постучал в ближайшую дверь, затем открыл её и шагнул через порог, знаком подзывая меня и Бельбона. Каждая комната в этом доме имела свой особый вход в портике, так что дом можно было пройти либо по внутреннему коридору, либо заходя поочерёдно в каждую комнату.
Я сразу понял, что дом абсолютно пуст. Чувствовалось, что всю зиму здесь никого не было, а сейчас его ещё не привели в жилое состояние. Внутри воздух был прохладен, от стен и немногочисленной мебели чуть пахло плесенью, каждую поверхность покрывал тонкий слой пыли.
Тригонион неторопливо шёл из комнаты в комнату, зовя Клодию по имени. Мы следовали за ним. В некоторых комнатах все предметы накрывала ткань, в других покрывала были сняты совсем недавно, и ещё валялись на полу. Став владельцем дома на Палатине, я приобрёл кое-какие познания по части мебели. Вещи, которые я видел в доме Клодии, были такого сорта, которые на аукционе могли бы принести запредельную выручку. Скоробогачи нашей стремительно расширяющейся державы могли бы выложить бешеные суммы за спальные ложа, спасённые из пылающего Карфагена, подушки которых столь поблекли от времени, что на них едва можно различить экзотические узоры; за позолоченные шкафы и сундуки с массивными железными петлями, каких уже давным-давно не делают; за складные кресла, настолько старые, что на них вполне могли сидеть Сципион Африканский или братья Гракхи…
Были и картины, причём в каждой комнате – и не модная среди нынешних богатеев настенная живопись, а портреты и сцены из истории, написанные восковыми красками на дереве и расположенные на стенах в соответствии с тщательно продуманным замыслом. Они потемнели от времени, их гладкую поверхность покрыла паутина тончайших трещин. Коллекционеры придают огромное значение этим признакам – они свидетельствуют о подлинной старине, подделать их невозможно. Повсюду на постаментах стояли маленькие статуэтки, каждая высотой не больше локтя, в соответствии с небольшим размером самих комнат и их изящной обстановкой – несколько Панов и Силенов, мальчик, вынимающий из ноги занозу, дриада, вставшая на колени на камне.
Мы прошли дом до конца и вновь вышли в портик. Тригонион всматривался в заросли на противоположной стороне лужайки – я там ничего разглядеть не мог.
– Конечно, её нет ни на кухне, ни в рабских жилищах, ни на конюшне, - проговорил он. – Ясное дело, она пошла к реке.
Мы снова пересекли лужайку и спустились к роще у самого берега. В тени деревьев мы неожиданно наткнулись на статую Венеры – не маленькую статуэтку наподобие тех, что стояли в доме, но великолепное бронзовое изваяние
– Потрясающе, - шепнул я. Бельбон молча уставился на статую, его лицо выражало благоговейный страх.
– Думаешь? – бросил Тригонион. – Ты ещё не видел статую в её городском доме. – Он повернулся и пошёл прочь, напевая гимн в честь Кибелы. Казалось, его настроение улучшалось с каждым шагом в сторону реки и стоящего на берегу красно-белого полосатого шатра.
Из-под древесных крон мы вышли на солнечный свет. Лёгкий ветерок шевелил густую траву. Шатёр, к которому мы приближались, выглядел просто великолепно на фоне ярко-зелёного луга, тёмно-зелёной поверхности Тибра и яркого голубого неба. Тонкий шёлк трепетал на ветру. Красные полосы змеями извивались между белых – а мгновение спустя уже казалось, что это белые полосы змеятся между красными.
Откуда-то донёсся всплеск, но шатёр и высокие деревья по обе стороны от него загораживали вид на реку.
– Подождите здесь, - сказал Тригонион и вошёл в шатёр. Вскоре он вновь откинул входной полог: - Войди, Гордиан. А телохранитель пусть постоит снаружи.
Я шагнул к пологу – его откинул невидимый мне раб, и я шагнул внутрь шатра.
Первое, что обратило на себя внимание – запах. Тонкий, дразнящий аромат, который мне никогда прежде не доводилось обонять. Однажды почувствовав этот запах, я знал, что уже никогда его не забуду.
Красно-белый шёлк гасил солнечные лучи, но жар наполнял всё пространство шатра. Со стороны реки полог был отвёрнут, обрамляя вид на Тибр, как картину. Солнечные лучи играли на поверхности воды, бросая блики в шатёр, на мои руки и лицо. Я вновь услышал плеск, и теперь видел его источник. Группа юношей и молодых мужчин, от пятнадцати лет и старше, резвилась в воде неподалёку от шатра. У некоторых из них на бёдрах были яркие повязки, но большинство и этого не носило. Капли воды блестели на гладкой коже, на ярком солнце они выглядели как драгоценные камни. Юноши в реке передвинулись под тень деревьев – и стали пятнистыми, напоминая фавнов. Они так взволновали реку, что блики заплясали в шатре с бешеной скоростью.
Я направился к центру шатра, где меня ждал улыбающийся Тригонион. Он стоял у высокого ложа, которое покрывали красные и белые подушки, и держал за руку лежавшую на нём женщину. Её поза была такова, что видеть лицо я не мог.
Я ещё не подошёл к ложу, когда передо мной вдруг появилась девушка. На вид она только-только вышла из детского возраста, её тёмно-рыжие волосы были уложены вокруг головы, фигуру скрывало длинное зелёное платье.
– Госпожа! – позвала она, не сводя с меня глаз. – Госпожа, твой гость хочет видеть тебя.
– Веди его сюда, Хриза, - голос был тягучим и неторопливым, более густым, чем у Тригониона, но явно женским.
– Да, госпожа, - юная рабыня взяла меня за руку и подвела к ложу. Здесь запах благовоний чувствовался ещё сильнее.
– Нет-нет, Хриза, - её хозяйка негромко рассмеялась. – Не ставь его прямо передо мной, а то он заслонит вид на реку.
Шаловливым движением Хриза потянула меня за руку и отвела немного в сторону.
– Да, так лучше. А теперь иди. И ты, Тригонион, - она сделала жест в сторону галлуса. – Пригляди за Хризой, пока она будет наводить порядок в доме. Или полюбуйся камнями на берегу. Только смотри, чтобы эти речные сатиры тебя не поймали – а то кто знает, что может произойти!