Будь проклята страсть
Шрифт:
Де Во, подкрутив усы, сказал:
— С другой стороны, истинная аристократия...
— Дерьмо!
Все рассмеялись. Снизу доносился шум толпы. Мезруа сказал:
— Де Во оберегает своих фиалочек от вульгарности, так ведь, дорогой мой?
— То есть своих подстилок.
— Бражник, — сказал де Во, — я пришёл сообщить тебе, что появилась та рыжая малышка с широченными бёдрами.
— Что, Луиза? — Бражник как будто даже оживился. Слез со стола. — Многообещающая девочка. Я размышлял, сделать ли её герцогиней Малагена или мадам Попофаламитигрос. Вечером у неё свидание с графом д’Анси, и она не должна ударить лицом в грязь. Позовём её сюда.
Он
— Господа!
Девушка быстро оглядела мужчин. Она была очень привлекательной — со вздёрнутым носом, длинными чёрными ресницами, белоснежной кожей и лёгким налётом вульгарности. Стройной, широкобёдрой. Де Во щёлкнул каблуками, поклонился, поцеловал ей руку и спросил нарочито доверительным тоном:
— Как дела?
— Светская женщина, мадемуазель, — раздражённо вмешался Бражник, — не говорит: «Господа!» — подходя к группе мужчин.
— Прошу прощения. Забыла.
— Она ждёт, чтобы они поприветствовали её. Теперь стой спокойно, не двигайся.
Бражник медленно обошёл её вокруг, не вынимая изо рта сигареты. Другие торжественно последовали за ним, оглядывая девушку с головы до ног. Когда они остановились лицом к ней, Ги оторвал взгляд от её прекрасной фигуры и взглянул ей в глаза. Она слегка покраснела.
— Хм-м. — Бражник легонько сжал двумя пальцами одну её грудь, затем другую. — Вата?
— Нет, месье... то есть немного — здесь. — Она повела бедром.
Де Во с полной серьёзностью пошлёпал её.
— Не подкладывай слишком много, дорогая моя. Нельзя переусердствовать.
Бражник резко спросил:
— В чём разница между Дю Барри [97] и Манон Леско?
— Э... Дю Барри спала с Людовиком Пятнадцатым, а Манон — с Де Грие.
— Хорошо, хорошо. — Бражник встретился взглядом с остальными. — Лишний раз спросить не помешает. А это очень важно, малышка.
Он снова обошёл вокруг неё.
97
Дю Барри Жанна (1743—1793) — фаворитка Людовика XV. Казнена после Революции.
— Как нужно обращаться к герцогине?
— Ваша светлость.
— Чёрт возьми! — вскинул руки Бражник.
— Нет, нет. Мадам герцогиня.
— Ты не служанка!
— Тьфу ты, чёрт! — выпалила она, потом в испуге зажала ладонью рот. — Ой, простите.
Но эта непроизвольно сорвавшаяся грубость развеселила всех.
— Отлично, — сказал де Во. — Все герцогини бранятся, как рыночные торговки.
— А происходящие из рода Малагена курят сигары, — сказал Ги.
Девушка взглянула на него, внезапно став похожей на знатную даму.
— Мадемуазель... — Ги поклонился и поцеловал ей руку. — Гаэтан де Мофринез, к вашим услугам.
— Маркиз де Мофринез, — поправил Мезруа.
— О... да.
Девушка вильнула бёдрами. Ги всё ещё держал её руку.
— А теперь, малышка, о сегодняшнем вечере, — заговорил деловым тоном Бражник. — Тебе надо быть начеку. Граф д’Анси может задать много вопросов. Как звали твоих дедушку с бабушкой?
Ги взял девушку под руку и медленно повёл к выходу.
— Запомни, дорогая, старого герцога Малагена звали дон Себастьян Алонсо Сальвадор Мартинес де Вильякева и Уэте, маркиз де Компилос, он
— У графа может возникнуть желание поговорить по-испански, — сказал вслед Бражник.
— Если память не изменяет мне, — заговорил Ги, — Малагена приставляли ко всем детям французских гувернанток, правда, Луиза?
Девушка улыбнулась ему и закивала.
Они вышли к лестнице. Ги приподнял шляпу.
— Мы продолжим этот урок.
— Откуда у этой семьи деньги? — крикнул из зала Бражник.
Они стали спускаться.
— У нас были громадные поместья, так ведь, малышка? Но noblesse oblige [98] . Мы продали их — и отдали деньги на строительство «Непобедимой Армады» [99] . Где-то в одном из старинных замков хранится пергамент...
Голос его утонул в доносившемся снизу шуме, и когда цилиндр Ги скрылся из виду, Мезруа и де Во весело рассмеялись. Бражник, болтавший ногами, сидя на столе, с усмешкой поглядел на них. Затем, повинуясь общему порыву, все бросились к окну.
98
Положение обязывает (фр.).
99
«Непобедимая Армада» (исп. La Armada Invencible) — крупный военный флот (130 больших и малых судов), созданный в 1588 г. Громоздкие испанские корабли потерпели сильный урон в столкновениях с английским флотом, и по пути домой, в Испанию, многие корабли «Непобедимой Армады» погибли от шторма.
— Вон они!
— Ну и бедра!
Потом дружно завопили, видя, как отъезжает фиакр, а Ги опускает занавеску.
— Пожалуйста, месье де Мопассан. Большое спасибо!
Ги собрал золотые монеты и кивнул кассиру. Было субботнее апрельское утро, и в редакции «Жиль Блаз» стояла необычная тишина. Он только что принёс рукопись и несколько минут поговорил с Дюмоном.
— На обратном пути зайдите в кассу, — сказал Дюмон.
Ги нахлобучил шляпу и отправился к Авару. Что ж, литературный труд оплачивался неплохо. И так много он не работал ещё никогда. Запросы двух ежедневных газет, требования журналов, собственные замыслы удерживали его в Париже. К тому же он понимал, что репутация молодого писателя может испариться как дым и что, если он будет бездельничать, Франция, которая смеялась, читая «Заведение Телье», преспокойно его забудет. Работа для «Жиль Блаз» доставляла ему удовольствие. Ему нравились откровенное бесстыдство этой газеты, её остроумие, сочный язык, и он обнаружил, что почти бессознательно подстраивается под её запросы, пишет лёгкие, дерзкие, Цикантные рассказы, зачастую с оттенком гротескности, с флоберовской язвительностью.
Ги делал для себя открытия. Такие рассказы удаются ему лучше всего. Они самобытны. Позволяют раскрыть комичное в тех ситуациях и типах, о которых другие писали до сих пор с угрюмой серьёзностью. «Жиль Блаз» теперь еженедельно публиковала его сатиры, пародии, монологи, солёные истории. Иногда Ги отдавал в печать суровые, горькие рассказы — в этом жанре он чувствовал себя способным добраться до глубинных мотивов поведения людей. Он только закончил один такой, «На море», — о людях вроде Пайрона, Армана, Эжена из Этрета.