Будни феодала
Шрифт:
А вот новые бойцы порадовали. Дружинник, как с картины о трех богатырях. Стать, шишак, доспех с зерцалом. Усы, борода... Витязь, одним словом. Э, нет — витязем он станет на следующем уровне. Но статы и так неплохие. Хуже чем у амазонки, но получше моих.
И запорожский кавалерист вполне пригож. Лошадь породистая. Жупан с кольчугой. А умением стрелять верхом даже Федота за пояс заткнул. У Стрельца — «4», а у запорожца — «6»!
В общем, не знаю, мне так подфартило или это уже Оксана наворожила, но такой расклад мне нравится. Вот только в путь отправляться нельзя. Надо бивак разложить. Подлечится, подхарчиться,
* * *
Конь остановился, метров пятьдесят не доезжая к подножью этого холма. И как я не понукал, не сдвинулся с места ни на шаг. Всхрапывал, стриг ушами, а вперед не шел. В общем-то, будь я животным, тоже доверился бы инстинкту и повернул обратно. Плохо здесь было, стремно… Но в том и разница между людьми и животными, что они делают только то, что хотят, а мы — что должны или прикажут.
И хоть в этом мире мне никто не указ… Кроме собственного представления о чести и долге. Зато, как раз с ними, договориться труднее всего. Практически невозможно.
Вздохнув, я слез с коня и дальше двинулся пешком.
Холм, как холм… Ну, чуть более крутой, чем обычно бывают курганы, размытые дождями и зализанные ветром. Ну, трава на нем не росла, словно выгорело все в страшном пожаре. Или почву обработали каким-то сверхмощным гербицидом, вроде тех, что применяются на железнодорожных путях. Тишина вокруг непривычная… Ах да, о двери упомянуть забыл…
В западной части имеется небольшой срез. А в нем — дверь. С виду ничего особенного… Как вход в погреб. Размеры только слишком «взрослые». Если бы конь не заупрямился, я мог бы внутрь прямо на нем и въехать. Если впустят, конечно…
Подошел, проковырял кинжалом мокрые, словно только что из воды вынутые, доски. Толстые. Подогнанные наглухо. Места соединений только угадываются. Замка или иной запорной системы нет. Как нет ни ручки, ни колотушки, ни звонка. Похоже, хозяева гостей не ждут, или всегда сами сопровождают.
Осмотрел створки и дверную коробку повнимательнее… Ничего, пойдем самым простым путем. Хотел постучать кулаком, но вовремя вспомнил о состоянии досок, и пнул ногой. Как и следовало ожидать, чавкающий звук не расслышит никто, стоящий дальше чем в двух шагах от входа. А с учетом толщины створки — и ближе.
Ладно. Я хотел культурно…
Развернулся и лягнул дверь, со всей силы. Твою ж… трам-пара-рам… Чуть не упал. Дверь открылась так легко, будто ее изнутри дернули.
— Ё-моё!.. — это восклицание уже относилось к запаху, как кулаком шарахнувшему по обонянию. Блин! И это после лесных и степных ароматов.
Внутри кургана воняло, как на скотобойне. Нет, не так… Как на скотобойне, где за закрытыми дверями и окнами разложилось и продолжало гнить целое стадо. Аж в глазах потемнело.
В цеху первичной разделки туш доводилось как-то побывать. Правду говорят, человек привыкает ко всему. Работники сновали в помещении, как ни в чем не бывало, а я — начал выдерживать пребывание внутри без рвотных позывов дольше пяти минут только после третьей рюмки.
Здесь тремя рюмками не обошлось бы точно. Поллитра с горла и сразу сигарету в зубы, чтоб дышать через фильтр. Теперь
Ой, не ладно тут. Ой, не зря мне так не хотелось браться за это задание, несмотря на все выгоды и обещанные награды. Но чего уж теперь, поздно пить «боржоми». Входим…
Хорошо, хоть со светом обошлось без напрягов. Не так чтоб слишком часто, но большие факелы, закрепленные в железных держателях, исправно чадили по обе стороны прохода, чередуясь в шахматном порядке, примерно через каждые двадцать шагов. Газету на ходу не почитаешь, но и в чего не надо, тоже не вляпаешься…
Впрочем, «чего не надо» на полу тоже не валялось. Впечатление, будто здесь регулярно убираются.
— Эй, есть кто живой?
Спросил негромко. Зачем привлекать внимание сразу всех. Особенно, когда неуверен, что тебе будут рады. По одному беседовать сподручнее.
Тишина. Никто не торопится навстречу.
— Э-ге-ге? Люди, ау?
Стоп. Или я параноик, или шевеление все же было. Вон там, слева в углу, рядом с очередной дверью. Ближайший факела на правой стенке и там образовалась очень уютная тень. Она-то мне и не нравится. Чересчур плотная… местами. Не будем торопиться. Приглядимся… Так и есть. Очертания неразличимы, но на том уровне, где обычно бывает голова, что-то поблескивает. Точь-в-точь, как пара глаз.
Делаем пригласительный жест. Одновременно демонстрируя пустые ладони. Решать ему.
Понял и решил… Из укрытия шагнул человек в черной монашеской сутане. Вот только в руках у него совсем не распятие, а палаш. И явно не для благословения.
Так значит… Ну, этим нас не удивишь. Понимаю, что в чужом монастыре свой устав, но и я еще тот христианин. Так могу щеку подставить — ладонь отвалится. Особенно, если вооруженная.
Монах напал молча. Видимо, одно лишь несанкционированное появление, ставило меня в ряд заклятых врагов. Коих надлежало держать и не пущать. Причем, самым радикальным способом.
Ваше право. Кто я такой, чтобы оспаривать. Выпад. Парирование. Еще выпад. Уклон. Еще один выпад. Нет, брат, похоже, богословие ты изучал прилежнее чем фехтование. Или наставник у вас никудышный. Кто же один и тот прием выполняет раз за разом, даже не пытаясь разнообразить. Выпад. Уклон. Финт. Удар. Минус один. Без обид, ладно? Ничего личного, только бизнес.
К этим дверям ручку приделать не поленились. Именно по этому рисковать не стал. Поднял покойника, прислонил к створке и, подцепив за рукав саблей, прикоснулся к ней рукой монаха. Зашипело, как масло на раскаленной сковороде и так пахнуло горелым, что я даже через тампоны почувствовал. А мертвого монаха, похоже, убило вторично. Во всяком случае, обуглило качественно. Почти сравнялся с цветом сутаны.
Придется теперь святому Петру добре голову посушить, устанавливая причину безвременной кончины усопшего.
Отпустил бренные останки и поддел створку палашом. Клинок покрепче, да и сломать не жалко. Не свой же. Дверь уступила.
Еще один коридор, в конце которого широкие ступени и, кажется, лестничная площадка. В смысле: будет выбор, куда свернуть.
Коридор, вроде, не охраняется, но не будем торопиться с выводами. Ау, брат усопший. Еще разок общему делу послужить не хочешь? Авось, зачтется.