Бурный финиш
Шрифт:
– Женишься? – спросила она. Точь-в-точь как Алиса.
– Не знаю. – Я поставил на место приведенный в порядок ящик с лекарствами и добавил: – Только не говори маме.
* * *
Наконец настала среда. Я приехал в Гатвик за час до прибытия первой лошади. Даже появление Билли и Альфа не испортило мне настроения. Мы погрузили лошадей без осложнений и быстрее обычного, тем более что два конезавода прислали своих конюхов, и те на сей раз были рады нам помочь.
Появился и Саймон с какими-то понадобившимися
– Доброе утро, Генри.
– Доброе утро.
Прорехи в наших взаимоотношениях трудно было залатать в половине восьмого утра в присутствии зевающих летчиков и служащих фирмы. Я взял бумаги, кивнул и, поколебавшись, пошел к самолету, который должен был доставить меня в Милан.
За моей спиной послышались шаги. Кто-то подбежал и взял меня за рукав.
– Лорд Грей, вас к телефону, это срочно.
Я взял трубку, выслушал звонившего и, сказав: «Да, конечно», медленно положил ее. Я знал, что на моем лице появилась гримаса боли.
– Что случилось? – спросил Саймон.
– Мой отец... он умер ночью. Его только что обнаружили...
В офисе воцарилось ошеломленное молчание. Саймон смотрел на меня с большим сочувствием:
– Мне очень жаль...
Я сразу же отозвался с привычными для наших прежних отношений интонациями:
– Мне надо ехать домой.
– Конечно-конечно.
– Но лошади погружены и, кроме Билли...
– Я поеду. – Саймон показал свой паспорт.
Это было лучшее решение. Я вынул из кармана флакончик, написал на нем черной шариковой ручкой: «Габриэлла Барзини, сувенирный киоск, аэропорт Мальпенса» и сказал:
– Ты не передашь это девушке, которая продает сувениры в киоске в аэропорту? Скажи также, что я не смог приехать и обо всем напишу в письме.
– Передам, – кивнул Саймон.
– Не забудешь?
Он улыбнулся своей обычной улыбкой.
– Конечно, нет, Генри! Я обязательно передам и твои слова, и этот флакон.
Мы обменялись рукопожатием, и, пройдя через паспортный контроль, Саймон зашагал по бетону к самолету, потом стал в него карабкаться. Я смотрел, как закрываются двери и как отправляется в путь самолет, который везет моего друга, мою работу, мой сувенир, но не меня.
Саймон Серл полетел в Италию вместо меня, но обратно не вернулся.
Глава 8
Я узнал об этом только через неделю. Когда я появился в фирме на пристани, сразу отправился в кабинет Саймона. Там было пусто.
Юная секретарша в соседней комнате в ответ на мой вопрос, где мистер Серл, ответила, что его сегодня нет, а когда будет и будет ли вообще, не известно ни ей, ни кому-то еще.
– То есть как?
– А вот так. Его нет уже неделю, и мы понятия не имеем, куда он делся.
Расстроенный, я двинулся к Ярдману и постучал в его дверь.
– Входите.
Я вошел. Он стоял у открытого окна и смотрел, как буксиры тащат баржи вверх по Темзе. Финский сухогруз, появившийся во время прилива, совершал маневры, продвигаясь к кранам, напоминавшим
– Мой мальчик, – сказал он, стиснув мне руку, – мои самые искренние соболезнования в связи с вашей утратой.
– Благодарю вас, – смущенно отозвался я. – Вы очень любезны. Вы не знаете, где Саймон Серл?
– Мистер Серл? – Ярдман так вскинул брови, что они показались над верхушками очков в черной оправе.
– Секретарша сказала, что его нет уже неделю.
– Это верно, – нахмурился Ярдман. – Мистер Серл по причинам, понятным одному ему, предпочел остаться в Италии. Скорее всего, он принял это решение в тот день, когда полетел в Милан вместо вас.
– Но почему? – удивился я.
– Понятия не имею. Это крайне неудобно для всех нас. Теперь мне приходится выполнять его работу. По крайней мере, пока я не получу от него известий. – Ярдман покачал головой. – Но, как я полагаю, наши беды вас более не тревожат. Я думаю, вы захотите забрать свои документы. – И с кривой иронической улыбкой он протянул руку к селектору.
– Вы меня увольняете? – спросил я.
Его рука повисла в воздухе.
– Мой мальчик, мне просто в голову не пришло, что вы можете захотеть остаться.
– Тем не менее это так.
Он поколебался, вздохнул и сказал:
– Ну что ж, не хотелось мне этого говорить, но без Серла и вас агентству пришлось отказаться от многих заказов, а мы не можем себе этого позволить. Никоим образом. А потому, если бы вы поработали, пока я не получу известий от Серла или не найду ему замену, я был бы вам признателен. Весьма признателен.
Если он говорил именно то, что думал, я решил воспользоваться моментом.
– В таком случае мог бы я взять отгул на три дня через две недели? В Челтенхеме разыгрывается Золотой кубок, и мне надо там выступать.
Он кивнул и сказал:
– Назовите точные даты, и я не буду назначать на них перевозки.
Я сразу же сообщил, в какие дни буду занят, и отправился в кабинет Саймона, размышляя на ходу, что с Ярдманом удивительно легко ладить, что бы мне ни подумалось о нем поначалу, особенно в первую встречу.
На стене кабинета Саймона висело расписание перелетов. Следующий был во вторник, в Нью-Йорк. Три доставки на прошлой и этой неделе были вычеркнуты, что, как сказал Ярдман, и стало ударом для фирмы. Фирма была слишком маленькой, чтобы выдержать потерю постоянных клиентов. Ярдман подтвердил по телефону, что поездка во вторник не отменяется, и в его голосе звучало такое удовлетворение, что я понял: он уже собирался отменить и ее, когда вдруг появился я. Я сказал, что получу все необходимые бумаги в понедельник и буду в Гатвике точно в назначенное время во вторник утром. Это означало длинный уик-энд и четкое осознание того, как я его проведу. С удовольствием я покинул мрачных родственников, послал телеграмму Габриэлле, взял билет на дневной рейс «Алиталии» и полетел в Милан.