Были два друга
Шрифт:
Валентина оказалась далеко не той отчужденно-холодной красавицей, какой она показалась ему в первые минуты знакомства. Она была в меру веселой, простой, умной собеседницей. С нею хотелось говорить бесконечно, и он досадовал, что надвигающаяся ночь прервет их разговор. О чем они только ни говорили, как это обычно бывает в поезде при новом знакомстве. Разговор легко переходил с одной темы на другую.
Когда перевалило за полночь, Валентина сказала: как ни приятно вести разговор с интересным попутчиком, но пора и на отдых.
– Я утомил вас своей болтовней?
– спросил
– Что вы! Наш разговор мне доставил большую радость, - ответила она, подарив ему улыбку.
Чтобы не стеснять молодую женщину, он вышел в коридор вагона, на остановке долго прохаживался по перрону, дыша свежим морозным воздухом. На душе было радостно и легко, каждой клеточкой своего тела он ощущал силу молодости. Раздался свисток паровоза, и Василий Иванович вдруг почувствовал что-то тревожное, неприятное. Он подумал, что совсем недавно радовался оттого, что чувствовал себя очищенным от лжи и грязи, но вот случайно встретилась женщина, и в мыслях снова хаос.
Василий Иванович начал уверять себя, что с ним ничего не случится, что он просто поддался обаянию этой женщины. Пройдет ночь, а утром он будет в родном городе, в семье.
С этими мыслями он осторожно, чтобы не разбудить спутницу, вошел в купе. Две верхние полки по-прежнему оставались незанятыми. Валентина лежала, укрывшись по шею. При мягком свете матовой ночной лампочки она была еще заманчивее, еще соблазнительнее, и он невольно подумал - какое счастье иметь такую жену. Выключил ночной свет, разделся, лег в постель и сразу понял, что ему не заснуть. Он слышал ее тихое дыхание, запах духов. Она была рядом!
Мягкий диван и подушка казались сделанными из горячего камня. Он то и дело ворочался с боку на бок.
За ночь он страшно устал от своих раздумий, а к утру пришел к окончательному выводу, что любит Валентину и не может без нее жить. Если бы только она откликнулась на его чувства… У него хватило бы решимости сжечь все мосты…
Забрезжило утро. Сквозь сдвинутые шторки окна в купе просачивался слабый свет. Василий Иванович стал различать ее лицо. Она спала, положив под щеку ладонь. Он смотрел на нее, не отрывая глаз. Смотрел и думал о ней так, будто знал ее уже давно.
С каждой минутой свет все больше проникал сквозь щели в шторках, и Василий Иванович все явственнее различал черты ее лица, белизну шеи, очертание груди. Он вышел в коридор, долго стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. Это успокоило его, привело мысли в порядок. Он поднял голову и зажмурился от ярких лучей восходящего солнца.
В вагоне уже просыпались пассажиры, проводница разносила чай. Василий Иванович, стоя у окна, выпил горячего чая, на первой же остановке вышел на перрон. Здоровый морозный воздух окончательно рассеял в голове угар от бессонной ночи.
Он снова стоял в коридоре вагона у окна, когда за его спиной скрипнула дверь в купе. Он обернулся. Валентина вышла с полотенцем и дорожным несессером, лицо ее было розово от сна, свежо, как это морозное утро, дышало красотой и молодостью. Она улыбнулась ему.
– Доброе утро, Василий Иванович. Как вам спалось?
– Хорошо. А вам?
–
На остановке в купе вошло два новых пассажира с толстыми портфелями и небольшими дорожными чемоданами. Василий Иванович злился, что новые спутники прервали только что начатый разговор с Валентиной. В сером костюме, свежая, благоухающая, при дневном свете она была еще прелестнее.
Подъезжая к городу, Василий Иванович вспомнил, что забыл дать домой телеграмму.
На вокзале он взял такси и решил сначала отвезти Валентину в гостиницу. Не доезжая до гостиницы, он увидел Тасю, смутился и отвернулся, сделав вид, что не заметил ее. Но она заметила его, об этом говорила ее улыбка, обрадованные, удивленные глаза. Встречу с нею Василий Иванович считал дурным предзнаменованием. Когда он помог Валентине выйти из автомобиля, услышал голос Таси:
– С приездом, Василий Иванович!
Щуря золотистые дерзкие глаза, Тася неприязненно рассматривала Валентину.
– Здравствуйте, Таисия Львовна, - буркнул Василий Иванович, чувствуя, как у него краснеет лицо.
Он помог Валентине снять лучший номер, сам оформил документы, проводил ее в комнату. Они условились встретиться на первом же концерте.
После Москвы серым и неприветливым казался Василию Ивановичу родной город. Расстроенный неприятной встречей с Тасей, он, нахохлившись, смотрел из такси на прохожих, дома. Он знал, что для него теперь уже не будет радости в семье. Валентина разрушила все его планы, выветрила за одну ночь из его души все лучшее, с чем он возвращался домой.
СНОВА НАДО ЛГАТЬ
– Надя возилась на кухне, когда в коридоре раздался звонок. Бросив кухонный нож и вытерев о фартук руки, она поспешила в коридор. Может, почтальон, наконец, принесет письмо от Василия. Прошло более месяца, как он уехал в Москву, и Надя не получила от него ни одного письма. Из комнаты выбежали Вовка и Наташа. Надя открыла дверь и ахнула от удивления.
– Вася!
– вскрикнула она обрадованно.
Дети молча смотрели на отца, широко открыв глаза, будто не узнавали его. Он заметил это, криво усмехнулся. В этой усмешке, в глазах, в насупленных бровях мужа Надя почувствовала холодок, и радость ее сразу пропала.
– Что, не ждали?
– спросил Василий Иванович с обидой в голосе, избегая взглядов жены. Его обидело, что ни она, ни дети не бросились к нему, стоят будто испуганные его возвращением. Было такое впечатление, что он тут, в своем доме, чужой и лучше бы ему не возвращаться.
Надя и сама не понимала, что творилось с нею, настолько она растерялась от неожиданного возвращения Василия. Верх одержало чувство радости, что после долгой разлуки муж вернулся домой. Временами ей казалось, что он навсегда покинул их, и постепенно она стала свыкаться с этой страшной мыслью. Но он снова дома, в семье. Только вот его холодные глаза, нехорошая усмешка, раздраженный голос… Надя почувствовала что-то неладное.