Были два друга
Шрифт:
– Думаешь, я пьяный? Ну, выпил немного.
– Ты мне все-таки скажи, что с Дашей? Николай опустил взлохмаченную голову, долго молчал, что-то припоминая.
– Не от вина я пьян, Вася. От горя, - начал он.- Вчера получил письмо. Обрадовался. Думал, от нее. А оно, видишь, какое дело… Мать ее пишет… Предупреждает, чтобы не тратился на бумагу и марки. Видишь, жалость какая!
– Ну чего ты тянешь! Говори, что с Дашей. Лицо Николая вдруг искривила гримаса боли.
– Понимаешь, замуж вышла. Не дождалась… У Василия сжалось
– Я и тогда это чувствовал.
Василию живо представилась черноглазая девушка, ее милое улыбчивое лицо, ямочки на щеках. Тяжело сейчас Николаю. В том, что Даша вышла замуж, Василий не видел ничего противоестественного. Такие, как она, не засиживаются. Тем более, ей тяжело жилось у мачехи, да и работать на стройке, а вечером учиться - нелегко. Ждать несколько лет, когда Николай закончит институт и женится на ней, - тоже трудно.
Василия удивляло другое. Николай осенью читал ему некоторые Дашины письма. Сколько в них искренности и нежности! Даша писала грамотно, умно, просто, каждое ее слово было согрето теплом любви. И вдруг выйти замуж за другого.
– Я же говорил, женись на ней. Взял бы ее с собой.
– Предлагал. Не захотела. Я и тогда догадывался, что ей нравится Федин. Что я для нее - безродный студент.
– Николай со злостью ударил кулаком по столу.
– Не убивайся.
– Хватит! Давай пить вино.
– С тебя и этого достаточно.
– Василий взял со стола бутылку и спрятал ее к себе под подушку.
– Я ей напишу. Напишу ей такое, что взвоет, - грозил Николай.
– Это теперь бесполезно. Она просто посмеется над твоим письмом.
– Пусть смеется. Может, и поплачет. Я все выскажу ей.
– Послушай, Николай, ты когда-то говорил, что у Даши очень вредная мачеха. Не устроила ли она вам злую шутку?
– высказал предположение Василий.
Николай подумал и вдруг звонко шлепнул себя ладонью по лбу.
– А ведь верно! Как это я не додумался?
– Он поворошил и без того всклокоченные волосы.
– Напишу своему дружку Ване Чернову.
От Вани Чернова ответ пришел на десятый день. Ничего утешительного для Николая не было в его письме. Паренек подтвердил, что на стройке действительно ходят слухи, что Даша вышла замуж, а за кого, никто не знает. Она ушла с работы, бросила школу, не закончив десятого класса.
Значит, Марья Васильевна писала правду. Погас последний огонек надежды. Николай уже не вздыхал. За все эти дни у него будто окаменело сердце. Долго он смотрел на листок, исписанный корявым почерком. В раздумье постучал пальцами по столу, взял общую тетрадь, сердито поскрипывая пером, принялся писать Даше свое послание. Исписал лист, прочел. Показалось, что письмо недостаточно злое. Порвал его и снова начал писать, на этот раз подбирал слова, чтобы как можно больше уязвить самолюбие Даши, наповал убить словом.
Он исписал четыре странички. Пробежал глазами строчки, мрачно усмехнулся и снова порвал свое послание. К чему теперь
ЕЛОВЫЕ ШИШКИ
Уже в разгар экзаменов Василий начал собираться домой. Он бегал по магазинам, присматривался, какие подарки купить для отца и матери.
– Маме я думаю купить красивую хрустальную вазу. Она любит посуду. А вот что купить отцу - не знаю. Что ты посоветовал бы?
– опрашивал он у Николая.
– Для матери я купил бы хорошую шерстяную кофточку, а отцу - пыжиковую шапку, - посоветовал Николай.
– Пойдем вечером, побродим по магазинам. Поможешь мне выбрать подарки, - попросил Василий.
За вечер обошли несколько магазинов. Ефросинье Петровне купили теплую цигейковую безрукавку, отороченную белым мехом, а Ивану Даниловичу фетровые сапоги.
– Ты все-таки не хочешь ехать со мной? Напрасно, - сказал Василий.
Николай глянул на него и вздохнул.
– Ты же понимаешь, что мне тяжело будет там
– Проверишь еще сам.
– Что проверять? И так все ясно. А тебя прошу, зайди к Марье Васильевне, выясни все подробно. Сделаешь?
– Конечно, сделаю.
– И сразу напишешь мне.
– Напишу. А может, все-таки поедем? Обрадовал бы моих стариков! Поедем! Не пожалеешь. Помнишь, в прошлом году ты тоже долго колебался. А поехал - не жалел, - настойчиво уговаривал Василий. Он понимал, что друга надо отвлечь от мыслей о Даше, дать ему хоть немножко забыться.
– Нет, Вася, не поеду я, - ответил Николай.
– Ну, смотри сам. Надумаешь - приезжай. У нас в доме всегда будут рады тебе.
Сдав последний экзамен, Василий уехал ночным поездом. Николай остался один. Он составил себе план, как проведет зимние каникулы: почитает кое-что, каждый день будет ходить на каток.
Когда уехал Василий, а следом за ним товарищи по общежитию, Николая охватило чувство одиночества. Пугала тишина обезлюдевшего вдруг общежития. Изводила тоска по Даше - она не выходила из головы, все время стояла перед глазами.
Сунув руки в карманы, он долго шагал по комнате, потом уходил и до позднего вечера бродил по Москве, лишь бы не быть наедине с собой.
Никогда он не чувствовал еще себя таким одиноким. Ругал себя за то, что написал Даше грубое письмо, что послушал ее и уехал со стройки на учебу. Уже на второй день после отъезда Василия он жалел, что не поехал с ним. Хотелось хотя бы издали увидеть Дашу, объясниться с нею. С каждым днем его все больше тянуло туда, где жила она. С нетерпением он ожидал письмо от Василия и был твердо убежден, - тот обязательно напишет, что произошло какое-то недоразумение. Даша по-прежнему любит и ждет его. Но писем от Василия не было.