Бывшие. Я до сих пор люблю тебя
Шрифт:
И сново всхлип, трясущиеся губы и руки.
— Детка, прости меня, я ужасно устал…
Он не может взять в толк, что происходит, не чувствует, что дело вовсе не в нем.
— Вов, все хорошо, правда. Я все понимаю, — говорю заикаясь.
— Да уж я вижу.
— Мне нужно побыть одной.
Сбегаю из-под внимательного взгляда Вовы, и только на улице мне становится лучше.
Глава 30. Прости меня
Тамила
—
Прохожу по пустой картинной галерее. Через два дня сюда завезут картины нескольких художников, и выставка откроется. Ответственный день, приглашены важные люди — светское мероприятие.
— Я все понимаю, Володь, — говорю отстраненно в трубку.
Сказать, что я удивлена? Нет.
Винить Вову в том, что у него не получится приехать, я не могу. Не имею права. Я не злюсь, не закипаю от обиды.
Я знала, что будет так. Как-то привыкла уже к тому, что видимся мы урывками, забегаем друг другу в гости как соседи. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что наши отношения — жалкая пародия на что-то реальное.
— Прости меня, Тамил, — он вздыхает. Искренне раскаивается, расстраивается.
— Вов, не извиняйся, я все понимаю. Знаю, как у тебя сложно с работой.
— Иногда мне кажется, что кроме нее у меня и нет ничего, — неожиданно признается он.
Можно прокричать: «У тебя есть я!» Но вот проблема — я не чувствую, что это так.
У меня действительно ощущение, будто мы едем по дороге просто как случайные попутчики. Проводим время друг с другом, а когда достигнем цели, разойдемся в разные стороны, словно и не было ничего.
Как самые настоящие незнакомцы — разойдемся в разные стороны.
— Мне жаль, Вов, — выдавливаю из себя.
— Я бы так хотел забрать тебя и уехать на время. В горы или к морю. Я восемь лет не был на море! Восемь, представляешь? — смеется горько, а у меня аж подкатывают слезы от жалости к нему.
Не самое лучшее чувство по отношению к мужчине.
— Вов, может, стоит изменить что-то? Кто знает, вдруг принять предложение о новой работе не так уж и плохо? По крайней мере, ты будешь свободнее.
— Не могу, Тамил, — вздыхает.
Вова заложник собственных стремлений и идеологии. Мне кажется, это превратилось в патологическое состояние, когда непреодолимая потребность в работе сильнее остальных желаний. Когда без работы ты перестаешь чувствовать себя человеком.
— Вов, ты когда в последний раз отдыхал? Вот так, чтобы получить от этого удовольствие и расслабиться?
— Не помню, — отвечает
Вот и я о том же. Весь мир Вовы крутится вокруг его работы.
Я не виню его, нет. Мне просто жаль, что он упахивается до такого состояния, когда невозможно поднять руку.
— Тамил, насчет той ночи… мне неловко.
— Забей, Володь. Я же говорю — понимаю все, не маленькая.
— Ты плакала…
— Гормоны. Такое бывает у женщин.
В трубке слышится тяжелый вздох.
— Хорошо тебе провести время. Передавай мои поздравления отцу Германа.
— Передам. Пока, Вов.
— Пока.
Дома старательно собираюсь на торжество. Надеваю бежевое платье на бретельках с разрезом сбоку.
— Мам, ты как невеста, — замечает Эми.
Поднимаю взгляд и смотрю в отражение. А ведь действительно что-то есть.
В дверь звонят, Эмиля убегает:
— Это папа! Он говорил, что заберет нас.
Выхожу в коридор. Герман стоит, облаченный в костюм. Красивый, статный.
Дежавю.
Снова он в дверях. Снова прожигает меня взглядом.
— Ты просто невероятная… — говорит тихо, а я неожиданно злюсь.
— Герман, чего ты добиваешься? Зачем делаешь все это? А если бы мы с Владимиром приехали?!
Знаю, что злюсь беспочвенно. Истерика неуместна, но у меня столько накопленного негатива, что он находит выход с Германом, делая его лакмусовой бумажкой для этого.
— Котенок, успокойся, — поднимает руки. — Эмилия сказала, что вы едете на такси, я сказал, что вас заберу. Все.
— Хватит! — срываюсь. — Не называй меня так.
— Тамила, что-то случилось? — в глазах тревога, он делает шаг в мою сторону.
Выкидываю вперед руку.
— У меня все прекрасно. А ты стой, где стоишь.
Титов замирает, оставляя попытки приблизиться.
— Я готова! — появляется Эмилия.
И снова дежавю. Как самая настоящая семья, едем на прием. Эми притихает. Возможно, чувствует наше напряжение, не лезет под руку.
На самом приеме я обмениваюсь приветствиями с уже знакомыми гостями, поздравляю именинника, общаюсь с мамой и папой.
— Мам, а можно я поеду ночевать к бабуле и дедушке? — складывает ладошки Эми.
— Конечно, — улыбаюсь дочери.
— Все хорошо, мам?
— Да, конечно. Веселись, детка.
Едва Эмилия уезжает, ко мне подкатывает один из партнеров отца.
— Тамила, ты с каждой нашей встречей становишься все красивее и красивее.
Жмет мою руку без спроса, целует. Я пытаюсь аккуратно ее забрать, но он не пускает, сжимает чуть сильнее.
— Ты снова одна.
— Мой мужчина работает.