Царица Армянская
Шрифт:
Купца принимали в присутствии Мари-Луйс.
Право покупать бесценные камни и вещи из золота в стране хеттов
принадлежало только одному царю.
Ассирийский купец на коленях приблизился к царю и уже хотел, как это
принято, коснуться губами его ступней, но тут Мари-Луйс вдруг протянула
свою унизанную перстнями правую руку.
— Целуй прежде мне руку!
Купец, едва скрывая обуявший его ужас, поцеловал ей руку, зажмурив от
страха
Склонившись чуть не до пола, он отступил назад и по приказу царя
раскрыл свой ларец эбенового дерева. Он был полон сверкающими каменьями
всех цветов.
Мурсилис погладил руки Мари-Луйс.
— Выбирай все, что тебе нравится, живое воплощение богини Иштар!..
Мари-Луйс, несмотря на все ухищрения Таги-Усака, узнала его с первого
взгляда. Сердце заколотилось как бешеное. Вот бы знать: царственный ее
супруг послал сюда Таги-Усака под видом ассирийского купца или он сам по
себе пришел, потому что не мог не прийти к ней в беде?.. Очень ей
хотелось, чтобы истинным было второе предположение.
Все последнее время у нее было такое чувство, что душа тонет в море
скверны...
Мари-Луйс склонилась над ларцом и стала медленно перебирать
сверкающие камни. И такое в ней поднялось отвращение ко всему
окружающему — до дурноты...
— Что, не нравятся они тебе, душа моя? — спросил тем временем
Мурсилис, снова касаясь ее пальцев.
Мари-Луйс, с трудом скрывая свое отвращение, тихо сказала:
— Нравятся, о мое солнце, мой желанный! Особенно вон тот, что сияет,
как луч твоей щедрой души...
Сказала и мысленно укорила себя, что волнуется, как неискушенное
дитя. Быстро повернулась и села на место, опустив голову, чтоб не выдать
того, что чувствует.
А Таги-Усак молил всех богов дать ему силы справиться с мучительной
скованностью.
Он словно издалека услышал, что царь обращается к нему с вопросом:
— Как поживает царь Ассирии, твой властелин Адад Нирар?
— Благоденствует, хранимый богами.
— А что? Не шлет ли он мне приветствия?..
— Нет... не ведаю! — с трудом переключаясь от своих мыслей, отвечал
Таги-Усак. И вдруг добавил: — Я знаю, что он ежедневно посылает людей в
Хайасу!..
Мурсилис недобро вскинул бровь. У Мари-Луйс ничто не дрогнуло в лице.
Поняла: Таги-Усак намеренно старается уязвить Мурсилиса.
— В Хайасу, говоришь, посылает? — переспросил царь.
— В Хайасу, великий и отважный государь! Я у себя перед самым
отъездом встретил
очень спешили...
— Может, армянский царь Уганна преставился?..
— Не слыхал про то, государь. Но полагаю, что если бы такое
случилось, твое величество об этом непременно знало бы.
Мурсилис пристально посмотрел на купца:
— А как ты думаешь, твой царь Адад Нирар поддержит меня, коли я решу
напасть на армян?..
— Мне не дано знать, каково божье провидение, царь-солнце! —
Таги-Усак снова отбил низкий поклон. — Одно только знаю, что Адад Нирар
обратился к Уганне с просьбой дать ему тридцать мер меди...
Мурсилис подскочил на месте:
— Да я подчиню себе всех богов Уганны! Как сделал это в Нерике!.. Я,
я... Он еще узнает!..
Он долго и раздраженно и невнятно что-то все бурчал. Лицо его, и без
того сухое, заостренное, еще и пожелтело. Весь бред и все зло были
обращены к царю Уганне.
— Этот старец мешает мне во всем, не дает взять под власть четыре
страны на четырех морях, кои должны принадлежать нам!.. Когда восемь лет
тому назад я был в вашей Ассирии и уже, почти полностью ею завладев,
собирался следовать на Каргамиш, вдруг явился гонец и сообщил, что царь
Уганна напал на мои города Иштиттун и Канувар, уничтожил гарнизоны и засел
там со своим войском. Мне ничего не оставалось, как немедленно покипуть
вашу землю. Вот так-то. Своим набегом Уганна помешал мне утвердиться в
Ассирии. Потому и ваш Адад Нирар ищет союза с Уганной. Но я им обоим еще
покажу!..
Мурсилис, забыв обо всем, потребовал немедленно позвать к нему
царевича Наназити.
— Готовь к бою войско столицы! — приказал он сыну.
Мари-Луйс встревожилась, но ни в лице, ни в глазах это не отразилось.
А Мурсилис все бушевал:
— Воля моя такова, Наназити: ты возглавишь войско и выступишь в поход
на Хайасу, на ее города! Нашествие твое должно быть разрушительным!
Понятно?
Царевич покорно внимал отцу. А Мари-Луйс при этом измерила его
взглядом и, остановившись на горящих страстью пухлых, еще полудетских
устах, подумала: «Как, интересно, Каранни встретит войско этого юноши?..»
Царевич удалился. А вскоре после него в зал вошел воин и,
распластавшись у ног царя, сообщил, что армяне отбили Нерик и захватили
хеттский город Иштиттун.
Нежданная весть не сразу дошла до сознания присутствующих в зале. Она