Царица Армянская
Шрифт:
Вскоре подошли к одному из крупнейших городов царства Хеттского, к
Каннувару. Еще и боевого сигнала не протрубили, а властитель города, его
жрецы и военачальники уже явились к царевичу Каранни с изъявлением
покорности.
Престолонаследник приказал своим приближенным принять их с честью и
представить ему. А когда те вошли, не позволил властителю пасть на колени.
И тот, надо сказать, сразу воспрянул духом.
— О, ты милосерден, наследник
мы покоряемся тебе, признаем твою власть над собой! Клянемся, что дадим
тебе и войско, и сколько потребуешь скота и масла. Только не вели
разрушить наш город! Мы дадим тебе еще пятьсот шатров со всем необходимым
в них.
Каранни не без удивления отметил, что люди из Каннувара приветствуют
его так, как это делают армяне: поднимая правую руку, сжатую в кулак.
Пришельцам был оказан почет, их отменно угостили и оружие за трапезой
оставили при них.
И хетты, в свою очередь, предложили царевичу расположиться на постой
в пределах своего города.
— Ночи у нас прохладные, божественный, — сказал властитель
Каннувара, — живите в наших домах, так будет теплее и удобнее, на мягких
постелях, с хорошей едой, с вином!..
— Наши ребра не избалованы мягкими постелями...
Лагерь раскинули неподалеку от города, в открытом поле.
Каранни с ненавистью озирал это поле. Именно здесь в одной из схваток
с врагом его отец понес поражение от Мурсилисова отца, в ознаменование
чего и высится тут памятный столп.
«Здесь я победил царя Страны Хайасы и вернул все наши земли и всех
ранее угнанных в плен наших людей!» — было начертано на камне.
Волна гнева и возмущения подкатила к горлу Каранни. Прошло тридцать
лет с тех пор, как эта беда обрушилась на его страну. Надо стереть
надпись!
И он распорядился уничтожить свидетельство былого поражения и выбить
на камне иные письмена, о его нынешних победах над хеттами.
Прошел день, потом другой.
Посланные в сторону Хаттушаша лазутчики вернулись с вестью о том, что
Мурсилис уже выступил с многочисленным войском.
— И он сам идет во главе? — спросил царевич.
— Да, божественный!..
— Что ж, это — великая честь для меня.
И Каранни вдруг ощутил прилив небывалой силы и отваги. Вот он, тот
час, когда ему самому предстоит дать бой царю хеттов, дотоле сотрясавшему
полмира.
И он, не откладывая, выслал гонцом навстречу Мурсилису арцахского
конника. «Знай, спесивый Мурсилис, — писал Каранни, — я не отступлю при
появлении твоего войска.
слонами своими. Бой тебе будет дан на твоей земле, на той самой, которой
мы уже завладели и которую так усеяли трупами твоих людей, что полям твоим
от их смрада пятьдесят лет не родить!»
Как только поступила весть о том, что Мурсилис идет на них войной,
Каранни через жрецов велел оповестить все войско. Один из арцахских конных
полков он придал военачальнику Сисакана Татану и приказал выехать
навстречу Мурсилису.
На совете военачальников было объявлено, что Мурсилиса предстоит
встретить здесь, неподалеку от Каннувара.
Лагерь ожил.
Все сразу ощутили значимость наступающего момента и изготовились.
Вынесли из шатров изваяния богов, стали молиться. Жрецы совершили должный
обряд, призвали богов покровительствовать им в бою.
Каранни все время проводил в войсках. Но стоило ему хоть на миг
заглянуть в шатер, он неизменно видел там Нуар коленопреклоненной, молящей
о милости бога Мажана-Арамазда.
— Всемилостивый бог наш! — шептала она. — Пошли победу божественному
Каранни! Он достоин твоей любви и покровительства! Он так молод, о великий
Мажан-Арамазд!..
Царевич слушал и посмеивался. Но не мешал ей возносить молитвы и лить
слезы.
У него была своя забота. Он никак не мог запомнить, какое племя в его
войске какого из богов почитает. А знать это следовало, чтобы невзначай не
обидеть людей, готовых служить ему верой и правдой.
И он опять злился, что так их много, этих богов.
Ну да ладно. Сейчас не до богов. Важно, что в войске царит единение и
все готово к бою.
Арцахский полк целых два дня шел навстречу войску Мурсилиса.
К рассвету третьего дня они перехватили хеттского жреца-лазутчика.
Военачальник Гатан отправил его к царевичу. Там жреца обыскали и нашли
грамоту Мурсилиса, адресованную властителю Каннувара.
«Я выступил из Хаттушаша, — писал Мурсилис, — иду войной против
Каранни. Со мною сын мой Наназити и его войско. Одобряю твои действия. Ты
поступил верно, вняв моему совету и сделав вид, что покорился врагу. Скоро
мы дойдем до Каннувара. Едва завяжется бой, ты должен со своим войском
ринуться на армян с тыла, как мы договаривались ранее. Береги себя, мой
верный наместник, и да помогут тебе боги и люди твои!»
Каранни сам обо всем расспросил жреца-лазутчика и затем приказал тут