Царство
Шрифт:
1
Всадник на белом коне вылетел из облака серой хмари и тут же приковал к себе внимание.
И человек, и животное крупные, сильные, с перекатывающимися под одеждой и шкурой буграми мышц. У всадника на голове широкая красная шляпа с загнутым краем и чёрным пером, благодаря красному же атласному камзолу он вообще походил
Типичная ошибка новичка.
А ещё – ошибка режиссёра.
– Стоп! Стоп! Кто-нибудь, помогите Арчи! Боже-Император! Не могу на это смотреть!
Матильда Эфрон поднялась из кресла, нащупала в кармане пальто пачку сигарет и покинула площадку.
А ведь я не раз говорил, что лучше брать кобыл или меринов, никак не жеребцов, но вот она вцепилась в своего белого красивого громадного коня и всё, ничего не сделаешь!
"Зрители должны понимать, кто главный герой, без всяких слов!"
Бла-бла-бла…
Признаться, сперва я был воодушевлён, что мои произведения собираются экранизировать, но теперь уже не так уверен. Теперь раз за разом я думал о том, что вообще-то не люблю кино.
Особенно военное.
Весь этот фальшивый пафос, который скрипит песком на зубах. Невероятная отвага, благородство и самопожертвование персонажей в то время, когда в некоторых полках могут служить десятки комиссаров, призванных следить за моральным состоянием и дисциплиной.
Расстреливать тех, не соответствует.
Зачем же вообще все эти десятки нужны, если солдаты с улыбкой бегут на пулемёты, не обращая внимания на разрывы снарядов вокруг, а в свободное время занимаются вышивкой и поют?
Обыкновенно всё происходящее на экранах или в объёмных голомоделях вызывает такой диссонанс, который можно сравнить только с ударом в челюсть. С ударом в челюсть в тот миг, когда наступил на гвоздь, а кто-то сверху с гадким смехом окатил тебя водой со льдом.
Ну да ладно, вернёмся к съёмкам. Наша звезда – Арчибальд Стокс – к счастью, ничего себе не сломал во время падения, но всё же попросил перерыв и похромал к вагончику, удерживая руку у поясницы, словно без опоры переломился бы надвое. Следом – бригада медиков, гримеров и костюмёров, призванных в кратчайшие сроки вернуть приме ослепительное сияние.
К костюмёрам у меня тоже масса претензий, и я, пользуясь случаем, отправился самостоятельно их исправлять. От "сумасшедшего
Я подобрался к массовке и произнёс:
– Здорово, мужики!
– Здоровее видали.
Говор и смешки правильные, а вот костюмы не очень.
Вокруг поздняя осень Гийацины, по сюжету на Стирии тоже вот-вот начнутся заморозки, а ребята в каких-то фетровых шляпах. То есть в своё время носили в основном форму номер восемь, но к холодам утеплялись, как бы похабно тёплые вещи ни выглядели. Вспотеть – не замёрзнуть.
Ещё на массовке серые мундиры и серые же штаны с красными лампасами, высокие кожаные сапоги. Корпус, плечи, локти, колени прикрыты противоосколочной защитой. От ненастья же "солдаты" защищались тёмными дождевиками, и все эти элементы снаряжения были неправдоподобно чистыми, хотя вроде бы совсем недавно отгремело сражение, и Смолланские Страдиоты преследовали отступающие части Лиги Шестерни.
– Ребята, вы омерзительно чистые! – воскликнул я. – Нужно хотя бы немного напоминать солдат.
– Дед, не начинай, – вздохнул и произнёс тощий молодой человек, здорово напоминающий Вилхелма ван Дейка в молодости.
– Давай-давай! – Я нахмурился. – Хотя бы походите по грязи туда-сюда.
– Да зачем? Мы свои деньги и так получим, – вступился ещё один доходяга с серым лицом и трёхдневной щетиной.
– Да любой ульевик удавится за трон в день, а вы и шага в сторону сделать не можете! Пошевеливайтесь, блядь!
Вербальное воздействие сработало, и лентяи двинулись в сторону пологого склона холма через разъезженную грунтовую дорогу и вязкую влажную после дождя землю. Кто-то из группы чуть не оставил в таком болоте сапоги, а я, наконец, успокоился. В идеале, конечно, чтобы кто-нибудь из массовки ещё и упал, извозился, но лучшее – враг хорошего. И так сойдёт.
Когда я, наконец, надоел всей съёмочной группе, на площадке снова появился Арчи. Правда, в седло он не полез, и сцену появления Георга Хокберга снимали с дублёром. Тот справился с жеребцом куда лучше, в грязь лицом не ударил ни в прямом, ни в переносном смысле. Он соскочил с коня, режиссёр объявила о завершении сцены, а уже через пару минут – о начале новой.
Арчи развёл руки в сторону, разбежался и поймал в объятья знойную рослую брюнетку с грудью такого размера, которая пришлась бы кстати любой актрисе фильмов для взрослых. Обладательницу пышных форм звали Бертой Карел. Она играла Манрикетту Мурцатто.
– Я сделал это, любимая! – воскликнул Арчи. – Казна у меня! Шестерне конец!
Он покрутил красотку и только сейчас заметил, что в её глазах слёзы. Арчи поставил её перед собой и услышал: