Церера

Алферов Екатерина

Маленькая кругленькая уютная женщина сидела напротив меня.

— Итак, Юлия, — мягко начала доктор Эмили Чен, — расскажите мне, что привело вас сюда сегодня.

Я глубоко вздохнула:

— Последние несколько месяцев были… сложными. После смерти родителей я пыталась продолжить их работу, но… кажется, у меня ничего не получается. Голова совершенно не работает.

Доктор Чен кивнула, поощряя меня продолжать.

— Я работаю с профессором Сильвой в экспедиции, пытаясь разобраться в исследованиях родителей, но

постоянно делаю ошибки. Я чувствую, что подвожу всех — родителей, профессора, себя…

Я помолчала и заставила себя выдавить слова, которые вообще ещё не произносила:

— А ещё было похищение, — я сглотнула, вспоминая тот ужасный день. — Виктор, куратор и мой бывший наставник, и мы с ним… то есть… это сложно объяснить… он… он пытался увезти меня. Я ударила его, чтобы защититься, но… он… я не рассчитала силу…

Я замолчала, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Вы защищались, Юлия, — мягко сказала доктор Чен. — И раз вы здесь, вы смогли себя защитить.

Я кивнула, но чувство вины не отпускало.

— Я знаю, но… Я не могу перестать думать об этом. О том, что я не смогла спасти родителей, о том, что я ударила человека, о том, что я ничего не умею и не успеваю… Иногда мне кажется, что я просто ужасный человек.

— Юлия, — доктор Чен наклонилась вперед, — вы прошли через невероятно тяжелые испытания за короткий период времени. То, что вы чувствуете — это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства.

Она помолчала, давая мне время осмыслить ее слова, потом продолжила:

— Мне кажется, вы ставите перед собой слишком высокую планку. Вы молодой ученый, который уже совершил значимое открытие. Но наука — это марафон, а не спринт. Даже ваши родители не делали новые открытия каждую неделю.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Но я должна…

Доктор Чен мягко смотрела на меня поощряя выговориться. Я не ожидала, что слова будут идти и идти, я как будто была бутылкой газировки из которой выбили пробку.

Мы говорили еще долго. О моих страхах, о чувстве вины, о давлении, которое я сама на себя оказываю. К концу сессии я чувствовала себя вымотанной, но странным образом посвежевшей.

— Вы должны заботиться о своем здоровье в первую очередь, — мягко говорила мне доктор Чен. — Работа важна, но не ценой вашего благополучия.

Я могла только кивать. Мне уже было тяжело воспринимать её слова.

— Юлия, — сказала доктор Чен напоследок, — то, что вы здесь сегодня — это уже большой шаг. Вы понимаете, что вам нужна помощь, и вы готовы работать над собой. Это самое важное.

Я кивнула, чувствуя, как внутри зарождается слабая искра надежды. Может быть, не все еще потеряно. Может быть, я смогу справиться с этим.

Следующие месяцы прошли именно так, как им и полагалось. Я честно ходила на сессии, а так же выполняла распоряжения врача. Мы с ней составили для меня план, куда

чего и сколько.

С достаточным количеством сна мне помогали таблетки, так же меня обязали гулять, по полчаса три раза в день, не забывать вовремя есть и пить, а так же разрешили работать.

— Пожалуйста не перенапрягайтесь, не больше получаса в день, — серьёзно сказала доктор Чен. — Ваш минимум — два слова, максимум — страница. Помните, самое главное — писать в одно и то же время, понемногу. Даже если вы не можете ничего написать, пишите два любых слова. Вам нужно, чтобы ваш мозг запомнил, что он может это сделать.

Теперь мой день шёл по расписанию: подъём, утренние процедуры, письмо Марку, завтрак, прогулка, работа, обед, прогулка, чтение статей, прогулка, ужин, письмо Марку, заполнение дневника, вечерние процедуры и — сон.

Сначала я ставила себе будильник на каждое действие, а потом поняла, что я способна запомнить, что я должна делать.

После двух недель такого расписания, доктор разрешила мне посещать библиотеку и заниматься там уже дольше, потому что по её мнению у меня был заметный прогресс.

Я ходила в библиотеку пешком, занималась там, потом обедала в кафе, снова работала и возвращалась домой.

На Деметре начиналась ранняя весна, и это означало, что буйная природа планеты просыпается, и всё будет цвести одновременно. Купол метрополии то и дело закрывало пыльцовыми бурями, и даже внутри купола часто предписывалось ходить в респираторе, особенно для астматиков и аллергиков. Меня это совершенно не смущало, я очень любила эту жёлто-зелёную мутную круговерть. А вот ещё через три месяца распустятся цветы и полетят белые пушинки семян, создавая зимнюю метель посреди лета…

Я зажмурилась от предвкушения.

Я как будто сама оживала вместе с природой.

— Было бы хорошо, если бы вы продолжили общение с друзьями, — подкидывала мне новые задания доктор.

Это было сложнее, мне очень не хотелось объяснять другим, что я делаю в метрополии, вместо того, чтобы работать на Церере, но как оказалось, что всех устраивает объяснение про библиотеку Университета и необходимые мне там материалы. Так что раз в неделю я обязательно ходила в кафе с друзьями. Встречаться с ними было весело, мы не виделись целых полгода, и у всех было много новостей.

Я старалась общаться с одной подругой за раз, потому что собрать всех сразу было бы нереально. Многие после выпуска были очень заняты на работе, а у некоторых даже появилась семья. Да я и не была уверена, что выдержу большую вечеринку.

Марк, узнав о моих социальных достижениях, в шутку ляпнул в письме:

«Давай я тебя с кем-нибудь из рейнджеров познакомлю. Некоторые тут хотели бы с тобой пообщаться.»

Я подумала, а почему бы и нет. Доктор Чен была очень корректна, но она отнеслась к этому предложению немного скептически.