Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
Зазвенел телефон. Саша направился в гостиную, где у него стоял АОН, глянул на табло. О боги, опять Вика... Как же она его задолбала! Танька хоть глупее, зато в крутые не рвется и не пытается разобраться во всех тонкостях его двойной жизни. Поколебавшись, он поднял трубку.
– Да?
— Привет, Сашуля, — раздался приторный голос. Почему Вика считала, что ему нравится этот тон?
— Привет.
— Я надеюсь, что оторвала тебя не от важных дел.
Он засмеялся.
— Ты оторвала меня от одного из самых важных в жизни каждого человека дел.
— Никак ты не один?
— Один, как перст. Я занят уборкой своего жилища.
— А-а... — Она не то на самом деле была разочарована, не то под разочарованием прятала радость, что «ее» обожаемый Цезарь не дал ей повода для ревности. Второе вернее. — А я мечтала, что мы сходим куда-нибудь вечером...
— Ничего не выйдет, Вика. У меня нет прислуги, я сам себя обслуживаю, и если я пойду развлекаться, то никто за меня не уберется. А у меня еще стирка.
— Послушай. — Она оживилась. — Давай я помогу тебе? Я все-таки женщина и с домашними делами справиться могу.
Да уж, валютная путана — в роли бесплатной уборщицы; Саша еле удержался, чтобы не фыркнуть. Надо быть Цезарем, чтобы позволить себе такую роскошь. Но вслух, разумеется, сказал другое:
— Вот именно потому, что ты женщина, я и не могу позволить тебе делать за меня грязную работу.
— Работа не бывает грязной, грязными бывают люди, сам говорил, — не отставала Вика. — Что ты каждый раз упираешься, в самом деле?
— Вика, сегодня я Намерен заниматься домашними делами, а потом по-человечески выспаться, — резко ответил он. Последнее время она позволяла себе слишком много. — В твоих услугах на эту ночь я не нуждаюсь.
Как он сейчас жалел, что год назад подпустил ее слишком близко... Хотя, надо отдать ей должное, в постели она просто великолепна. Может, пусть приедет? Хоть ужин при-готовит, пока он с уборкой и стиркой покончит. Ага, а потом он на лекциях спать будет?
— Вика, ты готовить умеешь?
— Н-ну, как... Я, конечно, не шеф-повар...
— Ты можешь что-нибудь сообразить на ужин, чтобы мне на кухне не возиться?
— Могу.
— Тогда приезжай.
Наверное, Вика была счастлива. Все мужики — от отца до его парней — удивлялись: как он может так обращаться с женщинами? А Саша удивлялся — как женщины это терпят? Сам он не стал бы даже разговаривать, услышав такой тон. А они — ничего. Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда Саша был согласен с Хромым: если люди позволяют себя унижать, значит, им это нравится.
Нет, конечно, в мире существовали женщины, достойные уважения, Саша знал нескольких таких, но ни с одной из них ничего не имел. Из девушек, близких ему по возрас-ту, это, во-первых, была Галя Дал матова, во-вторых, Ира Сормова, Мишкина любовь. А в-третьих, Снежана, секретарша начальника гаража в отцовском кооперативе, которую Валерка зазывал на роль шпионки. У нее, кстати, неплохо получаюсь. Снежана была лесбиянкой, что не мешало ей принимать приглашения в ресторан чуть ли не от всех мужчин, работавших в кооперативе. К некоторым она теряла интерес сразу же, после первой попытки поцеловать ее, а с некоторыми — как с Сашей - - у нее завязались дру-жеские отношения. Саше нравилось болтать с ней, нравилось перебрасываться колкостями и остротами, нравилось
То, что она не воспринимала его как объект сексуального влечения...
Трель дверного звонка. Ага, это Вика явилась. Саша открыл тяжелые двери; золотистые волосы Вики были припорошены снегом.
— На улице опять метет?
—
— А что такое? — искренне удивился Саша.
Он непонимающе разглядывал свое отражение в большом зеркале, висевшем в коридоре. Вид как вид: футболка, старые драные шорты, шлепанцы. Ноги волосатые, это да, но ведь он мужчина, и было бы странно, если бы у него шерсть не росла решительно повсюду. Волосы, достигавшие уже середины спины, повязаны банданой — чтобы не пачкать их лишний раз, в руке — пыльная тряпка. Самый рабочий вид. Но Вике было смешно. Сама она приехала в таком платье, будто они в американское посольство на ужин собрались. Это она на кухне возиться в вечернем туалете станет.
— Что за пиратский платок у тебя на голове?
— Бандана. Валеркины панки подарили ее мне летом вместе с курткой.
— У тебя курток мало, что ты принимаешь такие подарки?
— Вика, — проникновенно сказал он. — Я до такой куртки даже додуматься не мог, а в продаже их точно не бывает. Это не куртка, это шедевр. Ты видела, в какой Витька летом щеголял? А у меня еще круче.
Валерка приспособил наиболее шустрых и сметливых панков, в том числе и своего старого приятеля Виктора, в качестве осведомителей. Панки мотались по всей Москве, собирали слухи, сообщали Валерке. При Организации они состояли «внештатными сотрудниками», о группировке не знали ничего, зато вся группировка знала о них, и все по-ражались: как Яковлев ухитряется выжимать из них кучу полезной информации? А-а, говорил Яковлев, подход надо знать.
Вика панков недолюбливала. Она тоже непосредственно подчинялась Яковлеву, работая на сборе информации, и не понимала, какая может быть польза от «сброда недоносков». А Саша прекрасно знал, что в богемную среду слухи просачиваются очень быстро и оттуда еще быстрее разлетаются по Москве. Кроме того, панки абсолютно ни у кого не вызывали подозрений, зато сами высматривали решительно все. Бывали, конечно, и у них свои проблемы; Саша как-то снизошел до помощи им, вспомнив, что ему не так уж и много лет и он в своих симпатиях отдает предпочтение далеко не попсе. Тогда была большая запланированная драка металлистов и панков с гопниками у «Горбухи»; ради прикола панки сообразили Саше, Мишке, Яковлеву, Антону и Жорке соответствующий прикид. Помахались от вольного, гопоту, как обычно, разогнали, и панки на радостях оставили им живописные тряпки.
Вика морщилась; что бы она понимала в колбасных обрезках... «С панками, между прочим, оттянуться можно, как доктор прописал, а вот что с тобой делать?» — подумал Саша и отправил ее на кухню, а сам вернулся к уборке.
Когда он через полчаса зашел на кухню, она деловито суетилась у плиты. Нашла передничек, разобралась с продуктами; наверно, ее прикалывало хозяйничать в его квар-тире — создавалась иллюзия, будто жена готовит еду мужу. Саша хорошо знал ее мечты, но держал на своих обычных «трех условиях» — любовь без сплетен, надежд, последствий. Первое условие соблюдаюсь только Таней, остальные обожали делиться впечатлениями от Кровавого Цезаря — как и чем они с ним занимались. Его фантастическое равнодушие никого не удивляло: к нему привыкли и в него не верили. Вика, к примеру, считала, что он стесняется признаться ей в любви, а то бы они давно поженились. Да уж, такая любовь пылает в его робком сердце, что дальше ехать некуда. И без Вики он обойтись не может, как собака без бокового кармана.