Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
— А мне двадцать два только в мае будет. Я еще могу позволить себе подурачиться, и мои развлечения еще ни о чем не говорят. Нет, это серьезно — насчет автономии? У меня в голове не укладывается.
— Абсолютно. И Борис, когда узнает, действительно будет рвать и метать, но узнает он об этом не сейчас, а тогда, когда я посчитаю нужным. Постарайся, чтобы это не произошло раньше.
— Почему?
— Видишь ли, предоставление тебе самостоятельности может выглядеть как попытка раскола Организации и, как следствие, ослабления ее в кризисный момент. Как любой лидер, я гораздо более бесправен, чем рядовой боевик. Я связан многими обязательствами, и такой мой жест, как превращение цельной группировки в союзную структуру, не может быть расценен однозначно.
— А какие причины на самом деле?
— Как тебе сказать... Я далеко не молод, я болен, я могу умереть в любой момент, и я просто обязан думать, на кого я оставлю Организацию. Первоначально я планировал своим преемником сделать Бориса — при всех его недостатках он умный человек, сильный лидер и хороший делец, и он лучше остальных подходил для этой роли. Наверное, так бы все и произошло, если бы мои планы не спутали двое мальчишек. Не надо смущенно улыбаться и скромно опускать глазки. Вы с Мишей вдвоем отнимаете у меня столько же сил и нервов, сколько все остальные, вместе взятые.
— Разве?
— А ты как думал? Так вот, я подумал, что Борис будет не самой лучшей моей сменой. В конце концов, он тоже немолод и через десять лет состарится, ему все труднее и труднее приспосабливаться к веяниям времени. И автономия, предоставляемая тебе, дается с троякой целью. Во - первых, ты действительно сыграешь роль ширмы, нужной нам для восстановления сил. Во-вторых, сразу станет видно, насколько ты способен к лидерству, насколько разумны твои самостоятельные шаги. Я хочу посмотреть, справишься ли ты с Организацией. И, в-третьих, ты очень молод, фактически ты еще мальчишка, но это обстоятельство не играет особой роли. Главное — авторитет. Не имея веса в криминальном мире, ты не сможешь ничего сделать, будь ты хоть трижды гением — тебя никто не признает. Автономия поможет тебе заработать авторитет, свой — не сына Ученого. И дальше все будет зависеть только от тебя. Если я умру раньше, чем ты успеешь набрать силу, — ты будешь свободным, и тебе не придется подчиняться Хромому, чего ты в глубине души боишься. Ты можешь вообще прекратить всякие отношения с ним. Кстати, будет лучше, если ты хоть изредка станешь советоваться со мной, принимая самостоятельные решения, — я подскажу тебе, каких ошибок стоит избегать. Сам я узнал это по собственному немалому опыту.
— Все ясно, — кивнул Саша. — Я должен прикрыть тебя от конкурентов, создать собственную группировку и вывести ее в число сильных команд. И все это — как можно быстрее.
— Именно так. На какие принципы ты будешь опираться, строя группировку?
— На государственные. У меня будет прежде всего государство со всеми его признаками. Государственный строй — военная диктатура. Столица — Ясенево. Будет армия, отдел
«иностранных» дел, разведка, отдел промышленности, банковская служба, отдел образования и так далее. Меня интересует весь спектр» экономики, я намерен делать деньги всеми известными и доступными мне способами. Ну и, конечно, будет что-то типа свода законов. Несколько простых заповедей, не более.
— Мафия — это не самое простейшее государственное образование. Простые законы свойственны примитивным структурам.
— Не всегда. Я предпочитаю диктатуру,
— Неограниченная власть? — весело спросил Маронко.
— Ага. Это моя жизненная цель.
— Ты не думал, что с такой властью связана неограниченная ответственность?
— Естественно. Ничего, выдержу. Нет, я, конечно, шучу насчет законов. Мишке скажу, он разработает правовую систему, он же юрист, в конце концов.
— А ты не хочешь взять за основу криминальный «закон»?
— Нет. Он неудобен и ставит слишком много ограничений. И, по-хорошему, он устарел. Если следовать ему, то я не имею права даже учиться в институте, а ты — отмывать деньги, потому что это влечет за собой сотрудничество с государственными службами. Я уж не говорю о том, что нам строжайше запрещено всякое общение с милицией, а мы с ментами сплошь и рядом договариваемся. Половина, если не больше, всех дел в Москве с точки зрения этого «закона» является чистой воды беспределом. Тот закон, который был силой еще десять лет назад, сейчас даже в зоне зачастую толкуют прямо противоположным образом. Он не может являться основой ни для чего — жизнь стала другой. К тому же он изначально не предусматривал существования именно такой структуры, какая нужна мне. Мафия в современном понимании — это же экономический институт, а не криминальный. От обычной фирмы мафия отличается только нелюбовью к власти государственной да способами зарабатывания денег. То есть я живу по правилам «цель оправдывает средства» и «деньги не пахнут». И при необходимости я просто перешагиваю через законы, мораль и прочую чепуху.
Если уж быть честным до конца, то у Саши, конечно, существовали свои рамки понятий «хорошо» и «плохо», правда, "сильно отличавшиеся от общепринятых. Но его понятия о справедливости могли служить предметом философского спора с тем же Мишкой, но никак не делового разговора.
— Максималист ты, но это с возрастом пройдет, — кивнул Маронко. — Что ж, возможно, у тебя получится сделать то, что ты хочешь. Но могу сразу предупредить: не обольщайся. Создание такой структуры в России практически невозможно. У меня вышло подобие мафии, весьма далекое от идеала. — Он вздохнул и уже другим тоном спросил: — Попутешествовать не тянет?
— Смотря за чем.
— За деньгами.
— Тянет, — засмеялся Саша. — За этим меня всегда тянет.
— Тогда слушай. Сегодня у нас двадцать девятое ноября, а пятого декабря из Симферополя выходит автокараван. Две машины, шесть человек сопровождения, из них четверо вооружены огнестрельным оружием. Груз государственный — партия медикаментов, в том числе и наркотики. Едут только днем, стоянки в крупных городах, ночевки в гостиницах, машины остаются под охраной. Везут лекарства на тульские склады. Этот груз надо перехватить и доставить в Воронеж, причем так, чтобы тревога была подня-та не сразу.
Саша задумался.
— Шесть человек... Раз груз государственный, то свидетелей оставлять нельзя. Это минимум шесть трупов, и не дай Бог еще кто-нибудь на дороге в этот момент мелькнет... Перегружать контейнеры из одного транспортного средства в другое не имеет смысла, поэтому нельзя стрелять самим и нельзя позволять открыть стрельбу сопровождению, чтобы не повредить машины... Какие ограничения?
— Никаких. Ты должен доставить груз точно в указанный тобой срок.
— А ты с Воронежем напрямую связан?
— Зачем это тебе?
— Затем, что точный срок доставки я могу сообщить не ранее чем за сутки, а из Москвы выйду с запасом времени,
Чтобы с ориентироваться на месте. Нужен какой-то простой способ связи, чтобы заказчик знал, когда меня встречать.
— Я дам тебе все координаты заказчика вместе с характеристикой автокаравана. Но будет лучше, если ты все-таки свяжешься с ним не лично, а через моего курского пред-ставителя. Видишь ли, я не стал представляться — дело серьезное, и будет лучше, если в случае провала заказчик не сможет назвать исполнителя, а мой представитель ведь может и переехать... Я и тебе не советую называть свое имя или прозвище.