Часть первая. Тропы Тьмы
Шрифт:
Керн, хоть и трясся от гнева, не выдержал -- расхохотался.
– -Вам смешно, -- сказал обиженный Бенедиктов, -- а на мне опять живого места нету! Я ещё с газовой камеры не отошёл...
– -От этого мне вовсе не смешно, -- сказал Керн.
– - Смешно мне оттого, что вы, Бенедиктов, только что дрались с белыми бандитами и рисковали своей жизнью за дело свободы, как заправский красный комиссар. Хотите не хотите, а революция за такое дело ордена даёт! Справедливая это штука -- история, она всех, кто выжил, рано или поздно учит уму-разуму.
Говорил он всё это толчками, на ходу --
Керн вбежал в толпу, отшатнувшуюся от него, как от пожара. Толпа уже присмирела -- зачинщики, должно быть, сбежали, а остальные поняли, что зашли слишком далеко в своих стихийных действиях. Несколько самых трусливых или самых сознательных принялись вразнобой объяснять руководителю коммуны, куда и как ушли зачинщики. В стороне, прямо среди грязи и ночной стужи, Ирина при свете одинокой ртутной лампы зашивала разорванную скулу шипящему от боли Алибеку Мухтарову.
– -Почему не в лазарете?!
– - гневно бросил Керн.
– -Нельзя их без присмотра оставлять!
– - ответила Ирина за Мухтарова.
– - Сволочь бандитская!
Керн накинулся на остальных:
– -А вы чего рты раззявили! Зачинщиков -- обратно, я, что ли, за ними шляться буду?! Если хоть один ребёнок пострадал -- я всех, кто здесь стоит, пущу в расход, кроме тех, кто дрался с этими бандюгами! И Левицкого, -- припомнил он вдруг, -- тоже заодно с вами! Идеечки-то знакомые, если что! Так что, граждане бандиты и работорговцы, у вас было почти два дня, чтобы одуматься, а филиал банды Ахтырова я вам тут развернуть не дам. Не дам! А ну-ка, марш за зачинщиками!
– - прикрикнул он.
– - Стоять они мне тут ещё будут!
Вновь, едва ли не в сотый раз за эти дни, лязгнул затвор керновского автомата, досылавший патрон в казённик. Толпа попробовала загудеть и завозмущаться; Керн вскинул ствол -- что он не шутит с оружием, знали уже все. Люди отхлынули, как грязная пена с полосы прибоя.
– -Не разбегаться!
– - окрикнул начальник коммуны.
– - Пять человек -- за зачинщиками, остальным стоять! Среди подростков жертвы есть?
– -Троих похватали, -- сказал парнишка в роговых очках, -- но сделать ничего не успели. Этот, с кочергой, так распсиховался, а потом и дозорный помог. Они на них переключились, изверги. Ну да вы не бойтесь, товарищ начкоммуны, у них оружия тоже нет, а мы сами себя в обиду тоже больше давать не станем!
Эти слова исторгли у кого-то в толпе желудочный стон ненависти. Стонущему, впрочем, дали сразу же по загривку, и он замолчал. Полдесятка мрачных людей и впрямь отделилось от толпы, направляясь к блоку номер один. Остальные стояли среди промозглой весенней ночи, начиная всё больше дрожать от холода и от страха.
– -Кончать пора этого начальничка!
– - заорал кто-то из толпы.
– - При Кристаллове хоть какой-никакой порядок был!
– -Кормили!
– - поддержал женский голос!
– -Кому положено, под шконкой жили!
– - добавил жару густой поповский бас-профундо.
Керн вдруг увидел лицо Лантанова. Оно стало весёлым и злым.
– -Ну что, командир, -- спросил Юрий, помахивая своим прутком, -- будете и дальше в демократию играть? Или расстреляете
– -Кончать их всех троих, большевичков!
– - выкрикнули в толпе.
– -Четверых, а не троих! Бенедиктов-то, гляди, тоже с ними! Скурвился!
– -Ну что же, -- сказал Керн.
– - С рабовладельцами и работорговцами воевать буду без пощады! Чести у вас, похоже, и на понюшку не наскрести, а коли так, то и права ни на что нет! Всех в барак номер один, мужчин, женщин -- без разбора! Запереть рабовладельцев накрепко! Нишанов! Стеречь строго, наблюдать! При попытке побега -- открывать огонь на поражение без предупреждения!
– -А ты, командир, куда?!
– -Охранять детские блоки. Медицинскую секцию тоже переносим туда. И если хоть одна подлюка сунется, то пристрелю на месте! А пока -- пусть под шконками митингуют, ахтыровцы полуготовые! Ненавижу... Марш отсюда!!!
Кто-то, подобрав осколок кирпича, запустил им в Керна; Керн уклонился и выстрелил в ответ. Раздался короткий вскрик, и человек, кидавший камень, повалился навзничь. Толпа шарахнулась; послышались крики ужаса. Подстреленный испустил последний предсмертный хрип и замер навсегда -- пуля, войдя в живот и отскочив от перебитого позвоночника, перемолола ему все внутренности, прежде чем выйти наружу сплющенным комочком меди из-под левого ребра.
– -Первый есть, -- отступая, сказал военинструктор.
– - Следующих положу очередью! Считаю до трёх: раз, два...
Люди шарахнулись, побежали с воем, оставив мёртвое тело на грязной и мокрой земле. Навстречу им бежали другие -- от бараков, от кухоньки, от детских блоков; этими людьми, бежавшими сюда, неожиданно и умело предводительствовал лама-электрик. У многих подбегавших людей в руках были доски, палки, прутья стали-серебрянки, такие же, как у Юрия Лантанова...
Керн отступил к широкому бетонному столбу, служившему опорой мачты освещения. Раздвинув приклад винтовки, нацелился в бегущих.
– -Не стреляйте, Керн!
– - крикнул электрик, подбегая ближе.
– - Мы в подмогу вам пришли! Мы свои, свои!
Подбежали человек двадцать, встали плечом к плечу с Керном, с Бенедиктовым, Лантановым, Ириной. Дышали тяжело, гневно; в руках -- примитивные, но убийственные орудия; в глазах -- решимость.
– -Вы что, с ума посходили?!
– - крикнул один из подбежавших вдогонку толпе.
– - Сказано -- всем в блок номер один! Ещё трупов хотите?!
Бенедиктов бросил свою кочергу на землю, отошёл в сторонку, демонстративно вытирая руки о ватник.
– -Ну всё, -- сказал он, -- в этом я участвовать не буду. Это уже комиссарство. Одно дело -- детей защищать...
– -А другое -- позволять тем, кто на них нападал, шляться по коммуне без присмотра?
– - спросил Керн.
– - Впрочем, я вас не останавливаю, Бенедиктов. Идите куда хотите. Только помните: вам теперь они опаснее нас, намного опаснее! Они за своих никогда никого не держат, а вы им теперь -- враг.
– -И что же мне теперь -- в большевички подаваться?!
– - иронически спросил истопник, вытирая рукавицей большой закопчённый нос.