Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Кесенаи Анна

Ждать и терпеть – вот всё, что она может.

2c3d9443bf71bb36157ce44cf43a8999

0107

========== Глава 39. ==========

Нью-Йорк

Джеймс Бьюкенен “Баки” Барнс. Баки. Ба-ки… Ему казалось, что если произнести эти слова несколько раз, то станет легче воспринимать их по отношению к себе. Дата рождения, день смерти, а в черте между ними сухие официальные строки, Его не удовлетворяющие, на компьютерном экране виртуальной информации, рядом с которым кадры хроники, где настоящий Баки шутит и смеется вместе со Стивом. Только никто не знает, что после даты __.__.1945 история продолжается. Хотя, если подумать, то настоящий Баки умер именно в этот день,

после долгой агонии появился на свет Зимний Солдат, так что все правильно. Переродиться и стать человеком без прошлого - лучше и быть не может. На самом деле он улыбается этой ситуации, пытаясь хотя бы немного походить на человека с беспрерывно движущейся картинки.

1925-1945 – годы жизни Джеймса Бьюкенена “Баки” Барнса. 1945-2014 – время существования программы “Зимний Солдат”, в рамках которой совершенное оружие быстро и четко убирало с пути Г.И.Д.Ры неугодных и опасных людей. 2014-по настоящее время – существует что-то новое, неопределенное, что не хочет быть “Зимним Солдатом” и не чувствует себя Баки Барнсом. Это искусственное имя, Он не ощущает в Себе какого-то отклика на него, кроме тех моментов, когда его произносил тот Человек с моста. Поэтому у Него нет имени, есть только Он.

После того, как Он сбежал, оставив Стива Роджерса (Человека с моста), оставив Г.И.Д.Ру (организация, с которой боролся Капитан Америка и его люди), прошло много времени, во время которого не было ни одного обнуления. Никто не стирал Ему память, никто не отнимал у Него драгоценные крупицы прошлого, появлявшиеся яркими проблесками. Он пытался вспомнить что-нибудь из прошлого, когда Он был человеком, но почему-то вспоминалось только плохое – падение, боль, холод, как Он держит в руках оружие, как убивает. Он не хочет возвращаться к Г.И.Д.Ре, не хочет вновь становиться оружием без права мысли, Он прячется по углам, слушая новости из распахнутых окон домов, читая оставленные на скамейках станций метро спешащими людьми газеты. Он в курсе, что ЩИТ (шпионская организация, под прикрытием которой развивалась Г.И.Д.Ра) разрушен, политики спорят громкими словами, не понимая, что будет дальше, и что это никому не нужно. Он видел, как пытались судить Наташу Романофф (ту Рыжую), как сотни журналистов и политиканов пытались разорвать её в клочья, чтобы найти Капитана Америку и других предателей (Он сомневается, что и те, и другие в силах хоть что-то сделать после этой оглушающей ситуации, но понимает, что все возможно). Никто не тревожил Его, позволяя бездумно впитывать этот мир, то, что у него отняли.

Он живет на улице, делит еду и кров с другими бездомными. Он моется в душе при волонтерском центре, благо, там можно закрыться в отдельной кабинке и не пугать никого бионической рукой, и иногда спит на скамье в церкви, где добрый католический священник, отец Лэнтом, укрывает его пледом и предлагает вкусный кофе утром. Несколько раз Он помогал разгружать грузы в порту, получая за это горячую еду, но однажды стал свидетелем массовой драки, где несколько бандитов сражались с человеком в черном костюме и маске, закрывающей глаза (странно? нет) и поспешил скрыться. Он знал о Человеке в маске, местном супергерое, сражающимся с бандами, которые не трогала насквозь прогнившая полиция. Он еще на некоторое время остается в районе Адской Кухни, но после встречи с раненным человеком в форме агента ЩИТ (у него были лук и стрелы), которого Он перенес с мостовой в мусорный бак, чтобы его нашел Человек в маске (Он был уверен, что так будет, Он оставил его как раз под окнами женщины, которая помогала Человеку в маске, и терпеливо подождал, пока тот появится), Ему пришлось перебираться в Манхеттен, ближе к музею.

На Манхеттене не так, как в Адской кухне, вокруг бутики и чистые улицы. Зато есть огромный парк, где, пока тепло, Он может жить. Здесь часто бывает раздача горячей еды для бездомных, пища вообще становится для него неожиданно важной деталью нового мира. Он даже не подозревал, что нужно так много есть, чтобы поддерживать

себя в форме. Раньше его кормили по каким-то трубкам, подведенным прямо в вены, но теперь он ест сам, тщательно пережевывая пищу. Она разная: горячая и холодная, вкусная, и не очень, жидкая и твердая. Но все равно очень интересная, как и зеленая мягкая трава, звери в зоопарке, которых он никогда не видел, музыка из колонок на улицах… Плохо только то, что с любой точки Парка можно увидеть Башню Мстителей. И Он почти уверен, что “Мстители” часто бывают здесь. Но ведь и прятаться лучше всего на виду, не так ли? Важнее всего, чтобы его не нашли люди из Г.И.Д.Ры, не вернули в холодную камеры, сделав вновь пустой оболочкой.

Безумная летняя жара постепенно уходила, сменяясь осенним ветром и прохладными ночами. Всё чаще хмурилось небо, заставляя его прятаться в постройках на территории. Холод Ему не нравился, да и рука начинала болеть сильнее, когда менялась погода. Рука вообще стала Его беспокоить все больше. Раньше техники перебирали её после каждой миссии, обрабатывали то место, где живая плоть переходит в бездушный металл. Теперь Он вынужден справляться самостоятельно при помощи куска мыла и щетки. Кожа вокруг начала воспаляться, и Он не думал о том, что будет делать, когда начнется заражение. Больше всего его интересовало, смогут ли в ближайшей церкви дать ему теплую одежду, чтобы пережить зиму, или ему придется возвращаться в Адскую кухню, к отцу Лэнтону.

Он больше не приходит в музей днём, Ему нравится оставаться здесь ночью, когда нет назойливых посетителей, шумных детей и вспышек фотокамер туристов, под которые так не хочется попадать. Его все еще не существует, но Он, как дитя в утробе, готовится появиться на свет, готовится выйти на солнце, но до этого момента еще далеко. Он сидит на полу перед манекенами в форме “Ревущих Коммандос”, скользит взглядом по лицам на плакате за ними. По странно знакомым лицам, будто из прошлой жизни. Точно, из прошлой жизни.

Стэн, охранник в музее, поймал его однажды ночью. Но не стал прогонять, а отвел к себе в дежурную и поделился с Ним обжигающим бодрящим напитком с терпким запахом. Это не кофе, но какая-то смесь чая и трав. Они разговорились, хотя, говорил в основном Стэн, который и посетовал на переменчивую погоду:

– Осенью прошлого года наш город чуть не смыло дождями, - он снял очки с затемненными линзами, потер переносицу, - а уж зимой такие снегопады были, жуть. Я разговаривал с одним молодым человеком в Центральном парке в то время. Он сказал, что его девушка очень любит снег, но сейчас в коме и будет жаль, если она не увидит это великолепие. Я встретил его после Рождества, и, знаешь, он был очень счастлив, держа её за руку. Они такая милая пара. Я видел их на открытии экспозиции, когда здесь был сам Капитан Америка.

– Капитан Америка был здесь? – прохрипел Он, отпивая еще ароматного напитка с горчинкой.

– Да. Я уверен, что его заставили надеть костюм и прийти сюда, светиться перед всеми этими людьми, фотокамерами, перед визжащей толпой, перед националистами с плакатами, куда же без них… Никто из журналистов и организаторов даже не задумался, что ему противно здесь находиться. Экспозиция в память о человеке, который жив - это странно, но его, и, тем более меня, никто не спрашивал. Думаю, он был рад увековечиванию памяти его команды, людей с которыми он дружил, и которых он любил. И которых он пережил, по насмешке судьбы.

– Вы жалеете его?

– Он ведь обычный человек. Да, он намного сильнее обычного человека, он выжил в леднике, но кроме этого, чем он отличается от нас? Чем все они, эти “Мстители”, от нас отличаются? Чем больше ты даришь, тем меньше это ценится, понимаешь? Они рискуют собой, и вот уже мир принимает это как данность, не понимая, каких сил им стоит защищать нас от всех этих угроз. Может, лучше оставить их в покое и позволить им делать то, что они делают лучше всего - бороться со злом, а для папарацци пусть позируют те, для кого это привычно.