Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
Он не слышит, что происходит за его спиной. И это, в какой-то степени, хорошо.
Уверенные шаги по грязному коридору. От холодного и острого взгляда все, кто вставал на пути, будто отлетали в сторону. Солнцезащитные очки, которые стоят половину годового бюджета больницы. Каблуки, покрывающие еще половину. Тугие двери, которые давно пора отремонтировать, открываются легким движением руки.
– Добрый день, - женщина останавливается возле узкой стойки регистрации. – Я ищу Клинта Бартона.
Медсестра вздрагивает под тяжелым взглядом. Это Адская Кухня, здесь больше бандитов, чем законопослушных граждан, но эта блондинка, ухоженная и высокомерная до кончиков пальцев с идеальным маникюром,
– Вы его родственница? – спрашивает она.
– Я его жена, - Барбара опускает очки на кончик носа, а затем и вовсе снимает, кладет на грязноватую, с плохо отмытыми пятнами старой крови, стойку.
– Палата № 12, поднимитесь на второй этаж и пройдите чуть по коридору, третья дверь справа.
Барбара кивнула и направилась к лестнице. На маленькой площадке, где разворачиваются два пролета, она встречается с двумя высокими мужчинами.
– Простите, мисс, - с легким русским акцентом извиняется лохматый парень в грязном пиджаке и обгоняет её.
Дверь в палату номер двенадцать чуть приоткрыта, видно, как тень Клинта мечется по небольшой комнате. Женщина проходит внутрь, останавливаясь, приваливаясь спиной к косяку.
– Клинт, - тихо зовет она.
Мужчина даже не останавливается в своих непонятных движениях. Он встряхивает серую водолазку с длинным рукавом, чуть склоняет голову к плечу, что-то рассматривая.
– Клинт, нам нужно поговорить, - уже громче произносит Морс, захлопывая дверь.
Бартон кладет водолазку на постель и осторожно стаскивает с себя больничную рубашку. Его спина исполосована шрамами, старыми и новыми, от плеча наискось тянется тонкая полоса, похожая на молнию, такая же ломанная и с ответвлениями. Бобби помнит этот шрам, помнит, как осторожно прикасалась к нему, пока он был ещё свежим и кровоточил, стоило резко пошевелиться. Но тут же перед глазами встает картина, как другие пальцы ласкают этот след, как Клинт рассказывает о нём, без прикрас, как он умеет, глухо в подушку, как Шутер осторожно прижимается к нему боком и успокаивающе целует. Ей, безусловно, он позволяет. Что она делает, когда ему снятся кошмары? Бобби помнит, как одно время у Клинта был под подушкой нож. Ал не боится за свою жизнь? Или она успевает почувствовать и проснуться до того, как лезвие рассечет её кожу?
– Да, я не Алиса Шутер, уж прости! – фыркает Бобби в раздражении, пока смотрит, как аккуратно, шов ко шву, Клинт складывает больничную рубашку. Когда они жили вместе, он никогда так не делал, его вещи всегда были раскиданы по всем свободным поверхностям. Всегда можно было наткнуться на ношенный пять дней без смены носок или пропитавшуюся ядреным потом футболку. Его новая пассия этого, кажется, не разрешает. – Твоя девочка до сих пор где-то не там.
Клинт достаёт из сумки кожаную куртку, деловито ощупывает карманы, достает упаковку цветных кислых леденцов и пустую гильзу. Он не обращает на неё внимания, она ему совершенно безразлична, и впервые Бобби это чувствует. Ему нужна другая, рыжие волосы и веснушки по телу, юная и светлая, без мужчин, которых пришлось соблазнять и проводить с ними ночи. Чистая. Какую можно взять, забыв про осторожности, потому что Клинт у неё будет первым и единственным. Кажется, нельзя больше ненавидеть человека, который обрек тебя на курс болезненных прививок от бешенства и прочей заразы, укусив так сильно. Но, оказывается, можно.
Барбаре надоедает этот театр глупых пьес, и она делает шаг вперед. Она просто проскальзывает и встаёт перед ним, упирая руки в бока. Она выглядит хорошо, одежда чистая и свежая,
– Не смей игнорировать меня! – судя по тому, как искажаются черты красивого лица, она кричит и сердится.
Бартон ей совсем не удивлён, хотя и расстроен, ему нужны не светлые волосы и ровный тон кожи, а конопушки и тонкие губы, которым он легко придаст жаркую пухлость и пошлый цвет. Он усмехается, закрывая руками уши. С его стороны это выглядит как издевательство, но он хочет увидеть больше эмоций Барбары, вывести её из себя. Но все получатся наоборот: женщина каменеет лицом, разгадывая его желание, плотно сжимает губы.
– И что это за ребячество? – спрашивает она, сверля его глазами.
Клинт берет блокнот с тумбочки и пишет: “Я потерял слух”. И тут же, не давая Бобби что-либо сделать или сказать: “Я тебя здесь не ждал”. Это грубо с его стороны, но он зол за то, как они расстались в прошлый раз.
“Он убийца!” – кричала Барбара.
“Капитан Америка – террорист!” – кричала она.
Клинт едва не умер, спасая то, что было его жизнью последние несколько лет, он совершенно не хотел это терять. Глядя на то, как в новостях показывают разрушение ЩИТ авианосцами, он думал о своём прошлом, о цирке, о тюрьме. Он думал о том, как ему повезло стать агентом и спасать мир вместо того, чтобы слоняться по улицам разных городов, выполняя грязную работу каких-нибудь мафиозных шишек. Он думал о том, что потерял теперь, и он не справится, если потеряет свою команду и Алису. Он не хотел возвращаться к тому болоту, из которого его достали. Хотя, если бы у него была Алиса, то они бы нашли себе работу по душе. Они могли бы открыть небольшую секцию для детей, он бы учил их стрелять из лука, а Ал, например, учила бы девочек готовить и шить. Они бы жили в его доме, чинили бы вместе неполадки, помогая квартиросъёмщикам.
Бобби этого не понимала.
– Я хотела знать, как ты? – говорит Барбара.
– Хорошо, - кивнул он. – Ухожу через пару часов.
– Думаешь, я могу вернуться в Башню?
– Вернуться в Башню? – уточнил Клинт. – Ты действительно это хочешь?
– Послушай, меня тоже это убивает. ЩИТ был моей жизнью, я пошла на многое ради организации. И пойду еще дальше, если потребуется. Мой мир тоже рухнул, не думай, что ты и Романофф такие особенные.
– Я читаю по губам, Бобби, но не надо так экспрессивно. У “Мстителей” сейчас основные цели – безопасность семей и поиски пропавших.
– Безопасность Виржинии Поттс и поиски агента Шутер и доктора Росс?
– Хорошая осведомленность. Только это…
– …личные дела команды, я помню. Только скажи мне, что ты будешь делать, если найдешь Алису мёртвой? Погибло много агентов, где гарантии, что она не в числе зашитых в мешки трупов?
– Пока тело не найдено, человек считается пропавшим без вести, - громко чеканит мужчина, выплевывая заученные до зубного скрежета слова из Устава организации, который учат наизусть дети, пришедшие в Академию ЩИТ. Он отходит к окну и отворачивается от Бобби, показывая, что не хочет продолжать разговор.
В архивах, на пыльных стеллажах хранятся стопки папок с подобными штампами: “пропал без вести”. Когда-то он смеялся над этим, считая, что поиски – лишь средство успокоить совесть, но теперь, благодаря рассказу о Зимнем Солдате, понимает смысл. Если бы кто-то из команды Капитана Америка спустился в ущелье, чтобы забрать труп Баки и вернуть его на родину в лакированном гробу, то был бы крайне удивлен, не найдя тела. Но они пытали Золу, прорабатывали новый план атаки, а потом им было не до этого. Они занимались более важными вещами, пока сержанта Барнса раскладывали на кусочки, чтобы покрошить и выбросить всё лишнее.