Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
— Игорь? — выгнув шею, обращаюсь к парню.
— Дедушка.
Ну, наконец-то! Трудная, негодная, никак неподдающаяся «ша» все же поддалась! Осталась только «эр», но это дело времени. К тому же сладенький старается уложить весь русский алфавит в довольно-таки короткий срок. Наш сильный мальчик — не просто князь, а настоящий вундеркинд и молоток!
— Иди сюда, — дергается непоседливая чика.
— А мама?
— Иди сюда, — прокручиваю кисть, показываю, что здесь как будто безопасно и, между прочим,
Он пробегает по мохнатому ковру и цепляется крючком за мое колено.
— Папа?
— Там, — я вынужденно отпускаю Женю, присаживаюсь и поднимаю мальчика на руки. — Смотри!
Его отец аккуратно поправляет растопыренные ноги Юли, забрасывает внутрь салона полы ее огромного пальто и фиксирует ремнем безопасности сейчас совсем неповоротливое тело.
— Куда они? — пищит малыш.
— Твоя сестричка сегодня обещала приехать.
— Чтобы поиглать со мной?
Как вариант, конечно, но:
— Чтобы успеть на твой день рождения, сладкий.
— Ула! — подпрыгнув и обняв меня за шею, малой усаживается на согнутой в локте руке, как на чересчур комфортном кресле в камерном концертном месте. — А когда они велнутся?
С этим, видишь ли, братец, небольшая заминка. Техническая ерунда!
— Я не знаю, — дергаю плечами. — Как приедет…
— Хочу с ними! — пищит князек. — Мама! Ма-ма! — бьет ладошкой по стеклу и начинает всхлипывать. — Папочка! А-а-а-а!
Два! Два, черт возьми, на одного, которому сейчас чрезвычайно тяжело отбивать поползновения.
— Что? — сверкаю взглядом, пока рассматриваю такое же заплаканное лицо Евгении.
— Пожалуйста, — тихо просит.
— Ты понимаешь, что это может затянуться? — шиплю сквозь зубы.
— Я все приготовила.
Иди ты, мать!
— Что?
— Мы возьмем еду…
Пикник, похоже, намечается!
— Оденемся хорошо.
Ну да, чтобы не замерзнуть, когда начнем мясо на природе мариновать!
— У них отдельная палата, хороший врач, — прикрывая детское ушко одной рукой, специально перехожу на шепот, — и это второй раз, Женя.
— Она опять отказалась от операции! — похоже, чика уселась на необъезженного коня.
— Значит, рассчитывает на свои силы. Не ты ли говорила, что природным образом лучше?
— У нее не получилось в прошлый раз, — показывает грустным взглядом на князька.
— Сейчас другая ситуация.
Сейчас с ней рядом муж! С ней тот, которого она тогда ждала.
— Мамуля-я-я-я! — визжит князек, следя за тем, как плавно трогается огромная машина его отца. — Папа-а-а-а!
Все! Взбесили, черти неугомонные. Пусть будет по их желанию и хотению. Уважу, чего уж тут.
— Иди одевай, — передаю ей парня. — Вали отсюда, чика.
— Спасибо, — еле двигает губами. — Сереженька, мы быстро.
Не
— Еду возьми, — почти приказываю.
— Да-да, да-да.
Ну надо же, какая, твою мать, покорность. Раньше бы так, а то… Я помню, как добивался внимания этой дикой женщины. Как страдал по ней, когда она преспокойно шаркала по улицам Гаваны, как с ума сходил, когда ее не видел, как чушь творил, когда она случайно возникала на горизонте:
«Как, как, как!» — а их там до хрена, конечно.
За все Евгении всей нашей жизнью до конца не рассчитаться.
— Чего-нибудь для развлечения мелкому не забудь и…
— Я все взяла.
Мне остается только развести руками, пожать плечами и зарядить набившее оскомину:
«Ну-у-у-у… Тогда, пожалуй, в добрый путь!».
— Не сомневаюсь, — пока следую к комоду, себе под нос бухчу.
— Идем, сладкий, — опускает внука на пол, удобнее перехватывает и, подталкивая под попку, выводит из комнаты, в которой нам троим, неугомонным, стало слишком тесно.
Ей-богу, удавлю… Удавлю любимую чикуиту!
Осенний дождь, зарядивший со вчерашнего дня, не останавливает свой разбег, но щедрее обливает истосковавшуюся за влагой землю. Город спит, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Транспортное полотно свободно от лихачей и дураков, которым принято дорожными простыми правилами, уступать дорогу. Младший Мудрый неспящей тычкой следит за мной, а Женя периодами негромко всхлипывает, пока терзает телефон.
— Шлешь им смайлы, чика? Эмодзи перебираешь? — отстукиваю пальцем по обмотке, пока отстаиваем красный на регулируемом перекрестке. — Что-нибудь с электронными карапузами отыщи. Пригодится! Точно тебе говорю.
— Нет, — она мне сухо отвечает.
— Я попал в немилость, что ли?
И что, пиздец, на этот раз?
— Нет.
— Сколо? — задний пассажир внезапно голос подает.
— Не торопи меня, — резко огрызаюсь.
— А когда? — не унимается шустряк.
— Когда нам будет зеленый свет, пока еще невеликий, но противный, князь. В чем дело? — оборачиваюсь, бросаю недовольный взгляд и, прищелкнув языком, закатываю безобразно взгляд. — Семейка…
— Господи! — вскрикивает Женя.
— Чего еще? — одним глазком слежу за светофором, а вторым пытаюсь заглянуть в эфир, который, похоже, никак не затыкается. — Что там?
— У детки полное раскрытие, — прикрыв ладонью рот и выпуская слезы, задушенно вопит жена.
«Полное раскрытие» — это что еще такое? Мне требуется объяснение и толковый переводчик, впрочем, и словарь медицинских терминов не будет тоже лишним и вообще не помешает. Мне нужен тот, кто окажется способным ретранслировать то, что верещит жена, пока я, сжав рулевое колесо, прокручиваю обод, надрачивая ладонями кожаную обмотку: