Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
Обалдеть!
— Как давно?
— Ты издеваешься, Красов? Я тебя сейчас, — запускает в морду мне цветы.
— Затрахаешь? Блин, Юлька. Что это за слово «не трахана»? Корова не доена, жена не трахана?
— Р-р-р! — да она уже рычит. — Чужих сучек пользуешь? Где ты был?
А это, по-моему, спонтанный, незапланированный кульминационный момент? Рановато, если честно. Я не успел насладиться, во-первых, этим внешним видом, а во-вторых… Да и первого вполне достаточно, что там говорить за неважных «во-вторых»?
—
— Нет! — еще разок цветок мне в нос шпыняет.
— Значит, будет по старинке? — подмигнув, ей предлагаю.
— Что? — Юля поднимает голову и точно мне в глаза устремляет слишком дикий взгляд. — Что ты сказал?
— Мужчина — сверху, женщина — под ним. Ножки раздвинешь и к груди прижмешь. Старинка-старина!
— Я подумаю…
Она буксует и жестким юзом тормозит. Что такого? Я что-то не то сказал? Тут другие слова, роль другая или…
— Юль, что случилось?
Я определенно вижу, как она тушуется. Как будто бы пролистывает сценарий этой ночи в голове: вот мои слова, вот ее прямая речь, вот я раздеваю ее, вот она становится на колени, вот я запускаю руку в распущенные волосы, направляю ее, нажимаю, заставляю двигаться чуть-чуть быстрее, вот она начинает кашлять, вот я к черту убираю свой напор, даю свободу действий, а после… Она забыла, что ей нужно делать. Ищет помощь у суфлера, которого здесь, конечно, нет.
— Предпочтешь взять наличностью или натурой?
— М?
Полутемный коридор, слабое освещение, где-то возле плинтуса, по контуру, нам в ноги бьет теплый и неяркий свет. Жена подкатывает глаза, затем откладывает на комод букет, поднимается на цыпочки и утыкается лбом мне в переносицу.
— Где ты был? — вдруг тихо произносит.
— На объекте, женщина. А ты чем занята была? Как эти долгие недельки провела? Как вообще дела, помимо учебы? Есть что-то, что не входило в ежедневные отчеты в чате? Что родители, Люлёк?
— М-м-м! — ввинчивается острым краем в кость. — Зачем ты задаешь такие вопросы? Ты должен был уже меня раздеть и трахать. Красов…
— А прелюдия, жена? — отстраняюсь, щурюсь, навожу куда-то улетучившуюся резкость, как будто бы издалека этой женщиной любуюсь.
— Обойдемся без соплей, — делает бросок, клюет меня губами, цепляет зубами подбородок, облизывает кожу на скуле. — Идем в кровать.
— Как отец? — укладываю руки ей на плечи.
— Держится! — вскидывает подбородок. — Он маме обещал…
Она сегодня… Подозрительно неудержима. Такое впечатление, что жена за что-то нехорошее сексуальное наказание отбывает. Я за ней не успеваю. Сегодня, видимо, настроение
Вхожу в разгоряченное нутро без промедления. Там все готово, под парами, ждет положительной отмашки и проникающих поступательных движений. Глубоко и долго — так, как нравится Юле. Мой залет, моя промашка — вынужденная и длительная командировка на непростой объект. А так, через постель, заигрывающие разговоры и обязательный страстный секс, я тоже извиняюсь перед ней…
— Юль? — вожу рукой по пустому месту. — Черт! — упираюсь локтем в матрас, приподнимаюсь верхней половиной тела, а второй рукой тянусь к прикроватной лампе, нажимаю кнопку и включаю приглушенный свет. — Красова, ты где?
Я здесь один, в комнате — рядом, возле, в том углу или, быть может, в этом — точно никого.
— Что за…
«Это возможно?» — жена где-то что-то очень тихо, о чем-то тайном с кем-то говорит. — «Когда? Да. Будет удобно. Спасибо. Хорошо. Но… Пожалуйста… Это нормально? Я не уверена… Что-что? Хорошо. Хорошо. Э-э-э-э… Вероятно!» — она, похоже, улыбается, чему-то радуется, с кем-то миленько общается, о чем-то договаривается, советуется, что-то сообщает. Собирает, что ли, компромат?
Откидываюсь на спину, выгибаю шею, устремляю в потолок кадык. Одна ночь вместе — без Игоря, наедине. А это тоже, вероятно, входило в планы? Выскользнуть тайком из постели, чтобы в ванной комнате пообщаться с кем-то шепотом, спрятавшись в душевой кабине, подмываясь после секса, сидя на биде.
— Привет, — шепчу, не отводя от потолка глаз. — Что случилось? — я чувствую, как она застывает в дверном проеме, разделяющем жилое помещение от служебной комнаты. — Плохо себя чувствуешь?
— Сильно голова болит, Костяника.
Гребаная цивилизация. Спешно обучаемый искусственный интеллект. Полностью роботизированный процесс. Почти космические нанотехнологии. Затем, конечно, неизменные товарно-рыночные отношения. Человек человеку — абсолютно не товарищ, а серый и угрюмый волк. Гибридные стратегии ведения боевых действий. Женский компромат. Еще шантаж…
А у моей красавицы-жены все та же «дедовская» отговорка — стойкая мигрень и скрываемые слезы после изматывающего секса в душевой!
Глава 19
Ничего не выйдет… О большем не проси!
Здесь ничего не изменилось. Абсолютно ничего! Даже воздух остался тем же. Настороженная тишина, агрессивное, пропитанное тестостероновым сиропом охраняемое пространство, высокий и глухой забор, сосредоточение на огромной площади внушительного количества здоровых мужиков и воинственная, приготовившаяся к стремительной атаке, прислушивающаяся к разным звукам атмосфера.
Полнейшая изоляция.
Автономка.