Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
— Но Вы его ревнуете? — раскручиваю воронку, а она плывет, запутывается и ведется на подобную игру.
— Я одинока, Костя. С некоторых пор довольно тяжело схожусь с людьми. Мужчины иногда пугают, — заглядывает тоскливо, а мне кажется, что она меня сейчас упрашивает, пускает харизматичную слезу или в чем-то все-таки пытается безуспешно убедить. — Но я хочу… Хочу любить! Видимо, отболело или я неисправимая мечтательница. Я хочу объятий. Я хочу…
Или ты опасная разлучница? Романтичная натура с непростым характером. Ты та, которой
Сто километров — столько же, немного больше, в час. Я почти на месте. Почему-то неотрывно сверяюсь с навигатором, слушаю женский голос, который сообщает мне, как на городской дороге следует себя вести. Я ведь и без этой дамочки хорошо справляюсь. Здесь нет угла, в котором бы не побывала моя строительная фирма. Почти к каждому углу я руку — рисунком, камнем, облицовкой, дешевым сайдингом — приложил.
«Я близко, Люлечка» — печатаю, пока следую по главной.
В ответ — тишина, хотя я получаю четкую отметку о том, что абонент все написанное сразу же прочел, а не только получил.
«Юль, прости» — разве я немного задержался? Да вроде нет! Но извинения на всякий случай ей предоставляю.
Бросаю быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Состыковываюсь с ароматным пассажиром, подмигивающим мне фиолетовым глазком. Там покачиваются скромные цветы, которые Юля, как и все женщины, обожает. Любая жаждет простых знаков внимания, но я, естественно, не каждую готов подобным одарить.
«Я на месте, вредная и заведенная женщина» — бешено вращаю головой в поисках свободного парковочного места. Черт, совсем забыл! Здесь подземная, а проезд — с той стороны. Локтем прокручиваю руль и быстро разворачиваюсь. — «Терпи, женщина, терпи!».
«Красов, ну в самом деле!» — терпение все же сорвалось, а кому-то, по всей видимости, уже невмоготу.
Ах ты ж, маленькая стерва! Но это очень интересно. Закрадывается уверенная мысль, что перевозбужденная женушка непредусмотрительно вылезла в коридор в том обворожительном неглиже: открыла моя Юля дверь, но никого снаружи не застала. И вот теперь неудовлетворенной кошечкой рычит…
— Добрый вечер! — меня приветствуют на входе с сияющей улыбкой во все тридцать два.
— Добрый, — опускаю вниз букет. — Номер двенадцать ноль пять. Какой этаж, Вы меня не сориентируете?
А зачем я спрашиваю — специально, специально, с тайным умыслом. И так ведь знаю, что двенадцатый. Все просто: первое число — номер «высоты», второе — порядковое — расположение помещения по соответствующему коридору.
— Приятного вечера! — администратор очень сально скалит зубы.
— Спасибо, — откланиваюсь с располагающей улыбкой, от высокой стойки покачиваясь отхожу.
Лифт как-то слишком медленно ползет. Успеваю ослабить чертов галстук, затем сорвать его совсем, а запихнуть в карман скомканную шелковую тряпку удается на двенадцатом, нужном, этаже. Выхожу из полностью стеклянного тубуса и неторопливо следую в заданном направлении. Позевываю,
— Красов! — нужную мне дверь открывает «страшно» полуголая жена.
— Ты что вытворяешь, Люлёк? — навалившись телом, заталкиваю развратницу обратно внутрь.
— Почему так долго? — прижимается, ластится щекой и пальцами перебирает лацкан. — Кость, я заждалась?
— Ты одна?
— С хороводом! — грубо шутит, тут же обижается и, приложив немного силы, аккуратно впечатывает меня в стену. — Ты обнаглел, Костяника. Расслабился и стал много позволять себе.
— М? — выставляю удивленный и чуть-чуть испуганный ее напором взор.
— У меня проблема, Красов.
— Какая? — сую под женский нос букет. — Поможет или нет?
— Это чертово белье мне совершенно не подходит. Забилось во все…
— Дай посмотреть, — прыскаю от смеха.
— Спасибо. Ты очень помог! — теперь, похоже, слабо возмущается.
А что я, в сущности, могу? Сказать ей, например:
«Какая жалость, девочка. Скорее, женушка, тряпочку сними!»?
— Что ты предлагаешь? — слежу за тем, как Юля обнимает только что врученный подарок, источающий довольно тонкий, еле уловимый даже для женского носа, слегка чарующий аромат.
— Жена не получает должной ласки. Понимаете, мужчина? — томно начинает говорить.
— Кто Ваш муж, позвольте, дамочка, поинтересоваться?
— О-о-о! Это очень страшный человек. Не уверена, что Вы с ним знакомы.
— И все же. Я постараюсь Вам помочь.
— Красов Константин Петрович. Высокий брюнет с карими глазами. У него весной вот здесь, — пальцами касается моей щеки, — появляются аппетитные веснушки.
— Аппетитные?
— Угу, — мычит и очень сильно надувает губы.
— Еще особые приметы есть? — пальцем провожу по кружеву на декольте.
— Есть!
— Огласите, — поддеваю эластичную бретельку, подкладываю одну фалангу под низ, двигаю вверх-вниз, растираю подушечку, натягиваю почти отсутствующую одежду, вынуждаю эластан впиваться Юле в кожу еще сильнее.
— Он опасный тип.
— С такими экземплярами, к сожалению, не знаком. Стоит Вас предупредить, что необходимо быть осторожной с подобными мужчинами?
— Я приму к сведению, но это никак не решает мою проблему.
— Что-то еще могу для Вас сделать?
— Господи-и-и! — на первой букве жена громко всхлипывает, а последнем слоге почти визжит. — Ненавижу техподдержку! Проявите хоть немножечко участия, бездушные вы твари.
— Ну-ну, девочка, — большими пальцами вытираю яблочки женских щек. — В чем Ваша проблема? Кран? Лампочка? Гвоздь забить?
— Вы умеете пользоваться перфоратором?
Сейчас, видимо, придется кое-что долбить?
— Да, — сально ухмыляюсь.
— Я не трахана, — стыдливо прикрывает веки, затем тяжело вздыхает, скашивает взгляд, и добавляет, — не трахана, понимаете?