Через двадцать лет
Шрифт:
– Почему Мелани Гамильтон отзывалась на Мелиссу Йорк? Кем она была?
– Тайной за семью печатями, - не покривив душой, ответил мужчина, - а если без пафоса, то врагом. Наша история началась двенадцать лет назад, со смерти Сэма Гордона. Захочешь – я расскажу её… позже.
Эрика, шмыгнув носом, нахмурилась. И вновь посмотрела на отца.
– Расскажешь?
– Угу.
– И ты не
Сам на миг нахмурившийся, Алекс сразу улыбнулся.
– Не злюсь. Мне кажется, это было с кем-то другим и очень давно.
– Мне тоже, - согласилась Эрика, вытерев остатки слёз. И добавила, - а у меня не слишком получается обижаться на твою скрытность. Я… начинаю понимать, наверное. Или ночь так повлияла.
Уголки её губ дрогнули, обозначая улыбку. Расстояние в два жалких метра сейчас было как никогда бесконечным. Огромный камень на сердце задрожал и начал осыпаться мутной пылью.
– То есть, мы можем попробовать… ухватиться за свой шанс? – осторожно спросил Алекс, выгибая шею. Эрика кивнула, почти зеркально отображая его движения.
– Если только ты не передумаешь и не исчезнешь.
– Даю слово.
Слетевшая с губ фраза, в определённом плане, бардак уравновесила, сгладила хаотичное состояние. Эрика будто расслабилась – во всяком случае, одеяло терзать прекратила и даже тихонько зевнула.
– Спасибо. Мы договорим, когда я снова проснусь, ладно?
– Конечно.
От камня оставался прах, избавлявший от болезненной тяжести последних нескольких месяцев. Или сразу четверти века? Алекс вздохнул. Ни о чём они, разумеется, толком не поговорили – впереди предстояла тьма откровений, раньше привычно оставляемых без внимания. Но пора отвыкать, если шанс действительно нужен, не так ли? Ведь он прав, и ещё совсем-совсем не поздно.
– А ты разве не хочешь отдохнуть?
– Я? Ох, нет, - ответный намёк на пожимание плечами получился средненьким, - отоспался уже. Надо подумать, как вести себя утром перед Луизой и её возможной компанией.
Он надеялся и мечтал, чтобы женщина прилетела одна, и ему достался скандал в сольном исполнении, а не дуэтом или трио. Или чтобы произошло неожиданно-спасительное событие, и скандала совсем не случилось. Эрика повторно зевнула, закрывая глаза.
– Будем вести себя по ситуации – другого не остаётся, - протянула она и затем кое-что вспомнила, - я рада примирению мистера Спаркса и Дэна. Возьмём с них пример, папа.
«Папа»… Алексу показалось, что где-то возле него ударила молния. Неожиданно ослепительное
– Я люблю тебя, - шепнул мужчина, готовый к тому, что они скоро будут говорить про всё, про любые вещи, которые она захочет узнать. А она непременно захочет – в двадцать пять сложности воспринимаются куда проще, он сам только что убедился.
С этой счастливой мыслью Алекс и не заметил, как тоже провалился в сон.
* * *
Открывая дверь квартиры, Абрахам потянул молнию куртки вниз и сморгнул вечернюю усталость. В определённом смысле он начинал завидовать Дэну, чья молодость позволяла неутомимо выстаивать экстрим и перипетии. Нельзя сказать, что у него самого лет тридцать назад перипетий не было, но таких… Перебирая события двух дней, мужчина шагнул за порог и неожиданно споткнулся.
– Что это ещё за…?
Только тут он обнаружил, что по коридору и комнатам зажжён свет. А посторонним предметом, который возник под ногами, оказались беспечно брошенные на полу ботинки с грубой платформой и толстыми шнурками. Более того, прямо на подзеркальнике лежало отделанное замшей полупальто – столь же немыслимое, как и обувь. И всё вместе могло принадлежать лишь одному человеку…
– Ой-ёй, чемодан-то я убрала, а сапожки напрочь забыла!
– из кухни выпорхнула Рэйчел Дженнингс с многоэтажным бутербродом в руках и футляром с флейтой под мышкой, - извини, сейчас исправим!
Не дожидаясь приглашений к действиям, девушка ловко отпихнула ботинки и, повторно кусая бутерброд, уставилась на отца. Тот с недоверчивой улыбкой смотрел на гостью, нянчившую в объятиях инструмент и провизию – Абрахам знал, что симфонистам это свойственно.
– Рэйчел?
– Угу, - прожевав сырно-мясной пласт с ломтиком помидора, девушка тоже улыбнулась, - а ты как думал, я не заявлюсь? По датам тура у нас подошли три дня в Эйвери-маунтин, после репетиции всех отправили в отель, но я решила, что дома лучше и… папа?
Абрахам, не слушая разъяснения, сгрёб дочь в охапку и обнял, крепко-крепко. Инструмент и бутерброд пришлось подвинуть, но молодая музыкантша особо не возражала.
– Как дела? Всё хорошо?
– Всё прекрасно, пап. Слушай, ты чего? Мы же недавно с тобой и Клайвом общались в видеочате – ты вроде ещё был не в духе и уставший…
Забыв, что и сейчас не на пределе бодрости, Эйб качнул головой.