Черная беда
Шрифт:
После чая зашел консул и позвал Пруденс и Уильяма поиграть в теннис.
– К сожалению, мячи старые, никуда не годятся, - посетовал он.
– Уже два месяца ждем новых. Проклятая война.
Когда стемнело и играть дальше стало невозможно, Пруденс и Уильям зашли к Леггам выпить по коктейлю, засиделись, и, чтобы успеть переодеться к ужину, обратно пришлось бежать бегом. Вернувшись, они бросили жребий, кому идти в ванную первому. Пруденс выиграла, но первым принял ванну все-таки Уильям, который к тому же израсходовал всю ароматическую соль, и к столу молодые люди пришли с большим опозданием. Епископ, как и ожидалось, решил остаться ночевать. После ужина в холле разожгли камин - в горах вечерами было холодно, сэр
В посольстве в бридж играли мирно, без ссор.
– Пойду-ка я с маленькой червы.
– Это бескозырная игра - надеюсь, вы меня поняли.
– Сколько можно жульничать.
– Это я жульничаю?!
– Послушай, у тебя что, не было другого хода?
– А что ты назначил?
– Черву.
– Тогда пойду с двойки червей.
– То-то же.
– Проклятье! Забыл, что у нас некозырная игра. Тогда "пас".
– Нет. Боюсь, на Визире придется ездить с мундштуком. У него очень отяжелела челюсть.
– Нет. Ваш ход, епископ. Стальной мундштук тут не поможет.
– Надо же быть таким тупицей! Хуже ты пойти не мог?
– Ты же сам хотел, чтобы я показал масть. Скажите конюхам, чтобы они, перед тем как седлать, мочили мундштук водой. Тогда все будет нормально,
Пруденс поставила пластинку. Уильям лежал на ковре перед камином и курил одну из последних остававшихся в наличии сигар.
– Черт возьми, - сказал он, - когда же наконец придут новые пластинки?
– Эй, Пруденс, взгляни, как получается. Сейчас начну вязать рукава.
– Потрясающе, папа.
– Мне это занятие ужасно нравится...
– Симпатичная мелодия. Что, разве сейчас мой ход?
– Перси, не отвлекайся от игры.
– Прошу прощения, но эту взятку я беру в любом случае.
– Она и так наша.
– В самом деле? Пруденс, переверни пластинку. Послушаем "Крошку Сару".
– Перси, твой ход, сколько можно повторять? Что ты задумался? Бей козырем.
– Легко сказать "бей козырем". А если у меня нет козырей? Хорошие слова: "...хлестала виски - кончила пургеном".
В это время во французском посольстве, находившемся в нескольких милях от английского, посол и первый секретарь обсуждали очередной рапорт о действиях англичан, который каждый вечер доставлял им дворецкий сэра Самсона.
– Епископ Гудчайлд опять там.
– Клерикалы.
– Через него они поддерживают связь с городом. Этот сэр Кортни старая лиса.
– Сведения подтвердились: они даже не пытались укрепить здание посольства.
– Стало быть, действуют в ином направлении. Сэр Кортни финансировал Сета.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Думаю, неустойчивость цен - его рук дело.
– Они разработали новый шифр. Вот копия сегодняшней телеграммы. Мне этот код ничего не говорит. И вчера был такой же.
– Лd2 Фс8. Да, шифр необычный. Придется вам сегодня ночью поломать над ним голову. Пьер вам поможет.
– Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что сэр Самсон работает на итальянцев.
– Очень может быть. Охрана выставлена?
– Да, часовые получили приказ стрелять без предупреждения.
– Сигнал тревоги отлажен?
– Все в полном порядке.
– Отлично. В таком случае спокойной ночи.
Мсье Байон поднялся по лестнице в спальню. Войдя в комнату, он первым делом проверил металлические ставни и дверной замок. Затем подошел к кровати, на которой спала его супруга, и осмотрел москитную сетку. После этого посол полил окно и дверь жидкостью от мух, прополоскал горло антисептическим средством и разделся, сняв с себя все, кроме шерстяного пояса. Потом облачился в пижаму, проверил револьвер и положил его на стул у кровати, рядом с часами, электрическим фонариком и бутылкой
– Сержант.
Внизу в темноте щелкнули каблуки.
– Ваше превосходительство?
– Все в порядке?
– Все в порядке, ваше превосходительство.
Мягко ступая, мсье Байон пересек комнату и потушил верхний свет, предварительно включив маленький ночник, осветивший спальню призрачным бледно-голубым сиянием. Затем осторожно приподнял москитную сетку, посветил на нее фонариком и, убедившись, что насекомых нет, и слегка фыркнув, улегся в постель. Прежде чем погрузиться в сон, он машинально сунул руку под подушку и нащупал там маленький шершавый орех - талисман на счастье.
В одиннадцать часов утра епископ наконец отбыл, и жизнь в посольстве пошла своим чередом. Леди Кортни отправилась в сарай за рассадой, сэр Самсон заперся в ванной, Уильям, Легг и Анстрадер сели в канцелярии играть в покер, а Пруденс принялась за третью главу "Панорамы жизни". "Секс, - выводила она крупными, неровными буквами, - это крик Души, стремящейся к Совершенству". Написала, перечитала написанное, зачеркнула "Души" и сверху надписала "Духа", затем после "Духа" вставила "мужчины", слово "мужчина" заменила на "мужское начало", а "мужское начало" - на "человечество". Вынула чистый лист бумаги и переписала все предложение, а потом взялась за письмо: "Уильям, любимый. За завтраком, когда все еще пребывали в полусне, ты был такой хорошенький, что мне захотелось тебя ущипнуть, но я не стала. Почему ты сразу ушел? Сказал "расшифровывать телеграммы". Тебя же никто не просил. Наверно, из-за епископа. Милый, он уехал, поэтому возвращайся, и тогда я тебе кое-что покажу. "Панорама жизни" сегодня идет со скрипом. Получается слишком литературно и непонятно. Короче, не пишется. Зло берет. Пруденс". Она аккуратно сложила письмо, вложила его в треугольную шляпу, надписала: "Достопочтенному Уильяму Бленду, Аttache Ноnoraire, Legation de Grande Bretagne" [8] и послала мальчика отнести письмо в канцелярию, велев ему дождаться ответа. "Прости, дорогая, сегодня ужасно занят, увидимся за обедом", - набросал Уильям и прикупил к двум королям еще два.
8
Почетному атташе, посольство Великобритании (франц.).
Пруденс в сердцах бросила ручку на стол и вышла из дома посмотреть, как ее мать пропалывает клумбы с астрами.
Накануне Пруденс и Уильям оставили в ванной надутого резинового змея, и теперь он привлек внимание сэра Самсона. Неполномочный сел в ванну, бросил змея в воду, поймал его ногами, схватил за хвост и, вспенив воду, стал возить его взад-вперед, изображая корабль в бурном море. Потом сел змею на голову, и тот, хвостом вперед, выпрыгнул у него между ног на поверхность воды; после этого сэр Самсон выпустил из змея немного воздуха, и по воде пошли пузыри. С таких развлечений обычно начинался день посла, и его настроение во многом зависело от того, хорошо ли он наигрался утром. Вскоре сэр Самсон мысленно погрузился в далекую эпоху плейстоцена: "На подернутые дымкой утреннего тумана скалы из пенящихся волн, резвясь и плескаясь, выбираются целые стада морских чудовищ... О пятый счастливый день сотворения мира, - думал Неполномочный, - о ты, сияющее, совсем еще молодое солнце, только недавно отлученное от груди твоей матери, тьмы; о земная твердь, над которой подымаются густые испарения болот... о киты и динозавры, резвящиеся в океанских волнах..."