Черное солнце
Шрифт:
Ада заверила, что у нее есть навык по взлому, и даже продемонстрировала нам их, с легкостью пять раз подряд вскрыв замок комнаты под наши удивленные взгляды.
— А вас разве не запирали в детстве на денек-другой? — она удивленно и смущенно посмотрела на нас. Мы дружно замотали головой, и девушка залилась румянцем.
Мы с Каталиной хоть и не отличались хорошим поведением, но обычно все ограничивалось строгим выговором, на худой конец — поркой. А разочарованного взгляда отца, если весть о наших проделках достигала его ушей, хватало, чтобы осознать свою вину
— И ты что, сама этому научилась? — поинтересовался Ари, не сводя глаз с тонкой заколки в руке набелитки, которой она ловко орудовала.
— Нет, конечно, — насупилась она. — Меня брат научил. Он всегда находил заточение несколько… обременительным и скучным. Откуда он научился этому — я не знаю.
Ада снова начала нервно покручивать на пальце перстень, явно смущенная нашей реакцией на ее «талант».
— Может, когда получится и замок в лаборатории вскрыть… — Ари задумался, явно внося у себя в голове коррективы в наш план.
— Что ж, тогда остается только заполнить наши пробелы завтра, и можно будет уже всерьез задумываться о том, как мы пронесем все нужные для ритуала составляющие… — начала было я, но осеклась.
В комнату постучали, и Ари резко накрыл все наши записи раскрытыми наобум учебниками.
— Юный господин, ужин почти готов. Ваши… кхм, друзья присоединятся к нашей трапезе? — в дверном проеме появился брат Арсений, сервитуарий семьи Хус. Заметив, что мы с Адой устроились по бокам от отигнира чуть ближе, чем полагалось по нормам приличия, он наградил нас полным осуждения взглядом.
— Да, с удовольствием, — оживленно ответила Ада, не дав нам открыть рот.
Арсений кивнул и удалился. Мы с Ари недовольно посмотрели на нее.
— Ну а что? Почему бы и нет. Мне интересно попробовать северную кухню, — пожала плечами она.
Я не хотела оставаться у Ари дольше положенного. Царившая в его доме атмосфера не располагала к гостеприимству. С Игнацием мне, хвала Императору, не пришлось пересекаться, а брат Арсений был крайне подозрительным человеком, который словно бы старался огородить своего воспитанника от любого стороннего влияния, как пекущаяся о своем птенце хищная птица. Странно было видеть такую привязанность от старика, хотя, наверное, ни один сервитуарий не может не проникнуться симпатией к ребенку. Прислуга в доме Игнация была серой и не заметной. Ари сказал, что дедушка меняет ее раз в месяц — он боится, что они могут шпионить за ним или пытаться выведать какие-то тайны, а потом юноша даже не старался из запоминать в лицо или по именам.
Свернув все наши заметки, мы спустились вниз. Дарен и Максимилиан дожидались на первом этаже, в специальной отдельной комнате. Большой лакированный стол из темного дерева в обеденном зале был уже сервирован, служанки торопливо выносили блюда.
К разочарованию Ады, повар не был знаком с северной кухней — на ужин были представлены типичные столичные блюда из рыбы и морепродуктов с разнообразными соусами и овощами. Но, тем не менее, выглядел ужин довольно аппетитно, и мой живот тихонько заурчал — я только сейчас осознала, насколько
Брат Арсений любезно пригласил нас ко столу.
— Господин присоединится к нам позднее, он еще занят работой. — чопорно заявил он, и, глядя на бесцеремонно усевшуюся за стол набелитку, которая тут же утащила несколько крупных золотистых виноградин, поморщился.
За трапезой Ари резко стал робок и неразговорчив, молча ковыряя запеченную с пряностями и лимоном рыбу, и пока сервитуарий не обращался к нему с вопросом, не смел открыть рта. Даже Ада чувствовала нависшую над столом холодную напряженность и умерила свою беззаботную манеру. Они любезно общалась с Арсением на отвлеченные темы, в основном касательно учебы, не смея вольничать при строгом сервитуарии.
— Ну а вы, госпожа? — мужчина обратился ко мне. — Как вы находите свое пребывание тут?
— О, город просто потрясающий, — учтиво ответила я. — До сих пор трудно поверить, что люди смогли не только создать нечто настолько грандиозное, но и сохранить в неизменном виде сквозь века.
— Да, я тоже после долгого отсутствия позабыл, насколько же величественна жемчужина Империи. А уж тем более я не помню такую раннюю и снежную зиму в Столице. Должно быть, я привез ее за собой. За эти года снежные просторы мне кажутся почти родными.
— Госпожа Джордис когда-то говорила нечто похожее, — я скромно улыбнулась.
— Вы знакомы с матерью юного господина? — мужчина непонимающе уставился на меня.
— Да. Разве вы не знали, что когда-то ярл Хус гостил в Веасе вместе с семьей и свитой?
Арсений задумался, но вскоре его лицо прояснилось.
— Прошу простить, госпожа, запамятовал. Я плохо знаю жизнь юного господина до того, как меня определили в его наставники. Это, конечно, крайне редкий случай для нашего Ордена — Великий Дом остался без услуг сервитуария…
— Я слышала от сестры Софии, что людей в Сервитуариуме всегда было в дефиците.
Арсений вздохнул.
— Увы, это правда, госпожа… Молодые аколиты приступают к своим обязанностям не раньше совершеннолетия, но их обычно определяют в Малые Дома. Несмотря на то, что даже двадцатилетний сервитуарий сможет дать достойное образование по всем стандартам нашего Ордена, многие старинные семьи убеждены, что чем старше сервитуарий, тем качественней будет воспитание.
Сразу же мне вспомнились надменные, как я поняла уже много позже, слова Джордис в адрес Софии.
— А сколько воспитанников у вас уже было, Арсений? — поинтересовалась Ада.
— До господина Хуса я воспитывал двух молодых баронов из Дома О’Рейли, маркграфа Грессер, затем прожил в Набелите, служа одной из жен паши Арслана Белава, однако моя воспитанница скончалась в раннем возрасте.
— Я знаю эту историю, — печально вздохнула Ада. — Кажется, она и ее дети подхватили гнилянку. Был целый скандал, боялись, что вспышка гнилостной оспы в столице могло привести к эпидемии. Я тогда была совсем маленькая, но запомнила, что умершая девочка была моей ровесницей, а сыну Белавы было около пятнадцати, как моему старшему брату.