Черный поцелуй

Энефер Дуглас

– И вы последовали за ним.

– Нет, не сразу. Я с минуту выждала, потом поднялась на крыльцо и вошла в вестибюль. Какой-то жирный мерзкий тип в грязной полосатой рубашке и красных подтяжках вышел из маленькой боковой комнатушки и спросил, что мне надо, - Нэнси с отвращением скривила рот.
– Мерзкий тип. Я не люблю, когда на меня смотрят таким взглядом... Если вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, Нэнси, - кивнул я, - понимаю. И что вы сделали?

– Я сказала, что хочу зайти к одному из жильцов. Он мне, похоже, не поверил

и бросил на меня более чем двусмысленный взгляд. Потом спросил, к кому. Ну, я понятно, не знала фамилии, но тут меня внезапно осенило, и я ответила:

– Я называю его моим мужчиной в капюшоне, потому что он свой плащ с капюшоном просто не снимает.

Привратник попался на эту уловку и ответил:

– А, вы имеет в виду Ларри Клея? Он только что поднялся наверх, вы с ним едва не встретились. Собственно говоря, вы должны были видеть его ещё на улице.

Теперь он снова смотрел недоверчиво, и я поспешила спросить номер квартиры. Он мне его назвал, и с любопытством ждал, что же я стану делать. Было ужасно неприятно, кроме того, мне вдруг стало ясно, что я не знаю, что сказать Клею, когда его увижу.

Но выбора у меня не было. Квартира оказалась на четвертом этаже, а так как лифта в доме не было, пришлось карабкаться по лестнице. Почти добравшись до четвертого этажа, я вдруг услышала негромкий разговор. Тогда я тихонько одолела оставшиеся ступеньки и осторожно выглянула из-за угла. Тот тип стоял в коридоре и разговаривал по телефону, который висел там на стене.

Я начал проявлять интерес.

– О чем шла речь, Нэнси?

– Я, к сожалению, не все могла разобрать, но, видимо, он разговаривал с каким-то важным типом, которого именовал мистером Лундом. Речь шла о женщине и мужчине в "бьюике", который стоял перед домом, за которым он наблюдал. И что мужчина вошел в дом.

– Он имел в виду нас, Нэнси. Дальше, дальше, - подогнал я, когда она сделала паузу.

– Это все, мистер Шэнд. Я на цыпочках спустилась по лестнице и поспешила удалиться. И с трудом сдерживалась, чтобы не бежать.

Я задумался.

– Ну?
– коварно поинтересовалась Нэнси, - разве не похоже, что у меня были все основания что-то заподозрить?

– Второй раз подряд.

– Это вы сказали, мистер Шэнд.

– Но это действительно так, Нэнси, хотя я понятия не имею, почему множество людей вокруг вдруг стало интересовать, чем мы занимаемся. И мы должны попытаться это выяснить.

– Конечно, - согласилась Нэнси.
– Такое любопытство просто непонятно. Но дело с Уэйном Кэботом улажено? Вы сделали все, что хотела миссис Маури, и теперь остается лишь получить ваш гонорар.

– Это я сделаю, Нэнси, но...

– Но вы хотите знать, что затевают все эти странные люди? И я тоже хочу, - решительно заявила она.

– Про Эла Ларгса и Кэнлона я тоже много не узнал, - продолжал я.

Я понимал - иного выбора не остается - и рассказал, чего хотели от меня Кэнлон и Ларгс. Когда я замолчал, Нэнси задумчиво посмотрела

на меня и сказала:

– Но ведь тогда мы знаем, что нам делать, верно?

Я улыбнулся и покосился на часы.

– Без двадцати восемь... Вы голодны?

– Очень - но это может подождать.

Я в ней не обманулся.

– Тогда мы можем нанести визит парню в капюшоне, - предложил я.

Нэнси соскочила со стола. Я внезапно ощутил близость её тела, и меня захлестнула волна искренней нежности. Ее волосы сверкали на свету, я уловил слабый аромат сандалового дерева. После такой утомительной и долгой погони она выглядела так, будто только что освежилась под душем и наложила новый макияж.

Я взглянул на её лицо, на теплые полуоткрытые губы, не удержался и поцеловал её.

И это был отнюдь не братский поцелуй, которым мне уже случалось её одаривать.

Она тотчас же вырвалась и отступила на шаг, не глядя на меня и нервно теребя перчатку.

Я открыл дверь. Мы вышли в коридор и зашагали к лифту. Никто из нас не произнес ни слова.

Улица, где жил Клей, действительно выглядела неприветливо. Мало того, начался дождь, да ещё с сильным ветром. Тот дул от реки, с океана, и нес с собой стену воды. Улица была едва освещена и в такую погоду казалась ещё мрачнее.

Пустынные тротуары мокли в полной темноте. Обычно в этом районе по вечерам люди сидели на крылечках, мужчины пили пиво или играли в карты единственная роскошь, которую они могли себе позволить. Из освещенных окон полуподвальных квартир возносились кверху кухонные запахи.

Дом семьдесят девять находился посреди квартала - старое запущенное здание за ржавой железной оградой. Входная дверь была полуоткрыта, вестибюль за ней кое-как освещен. В некоторых окнах тоже горел свет.

Мы вошли.

– Комната того нахального дежурного вон там, - показала Нэнси на узкую дверь в дальнем конце вестибюля.

Худой мужчина лет тридцати с небольшим посасывал сигарету, прислонившись к перилам. Лицо цвета грязного мела несколько дней не знало бритвы. Он закашлялся, вытащил из рукава платок, столь же большой, сколь грязный, и вытер им рот. Потом стал обстоятельно разглядывать проступившее на нем грязное пятно. Он не заговорил и вообще не обратил на нас внимания.

Мы поднялись по лестнице и на четвертом этаже свернули в коридор. За одной из дверей квакал гнусавый женский голос. Потом мужчина проревел:

– Кончай, в конце концов, свои песни! Раздевайся и заткнись!

Я посмотрел на Нэнси.

– Милые люди тут живут!

Нэнси поджала губы, и мы прошли дальше. Перед дверью с номером двадцать пять мы остановились. Итак, здесь должен был жить Ларри Клей, или как его там. Напротив двери, наискось, висел телефон, о котором вспоминала Нэнси.

Из-под двери пробивался свет. Видимо, Клей был дома.

Я достал пистолет и постучал. Не слишком громко, но достаточно, чтобы Клей мог услышать. Но никто не откликнулся.