Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
— Сегодня Вы всем нам показали, что лучше многих понимаете суть войны и её правила, — Торин неожиданно для себя понял, что говорит ровным, спокойным голосом. Не было больше в его тоне холодных ноток презрения, хладнокровия. Не было и волнения. На душе царил покой. Такой долгожданный и милый сердцу покой. — Вы знаете кхуздул, понимаете, как и когда нужно наносить врагу удары, чудесно владеете мечом и кажется начисто лишены страха. Я все ещё не хочу знать, откуда Вам известны все эти истины, но желаю верить, что Вы другом являетесь моим соратникам и мне самому.
— Я не посыльный Ваших врагов, Ваше Величество, —
— Вам действительно неведом страх? — вопрос сорвался с языка быстрее, чем Торин сумел понять, что именно спрашивает. Перед глазами пронеслась картинка – Ниар, скачущая на огромном вороном жеребце, быстром, как сам ветер.
— Слишком многого я боюсь в этом мире, — призналась кареглазая красавица. — Слишком многое мне неведомо и как беспризорный ребёнок я странствую по широким далям Средиземья, пытаясь найти свой дом. Я видела многое, и многое пережила, но страшно мне каждый день, каждую минуту и секунду. Однако дело Ваше правое и за него я готова побороть собственные слабости. У Вас чистое сердце, Король-под-Горой. Такое сердце способно даровать надежду тем, кто погряз в унынии. Даже таким существам, как я.
Ниар смолкла. Подняв руку, положила свою ладонь поверх ладони Торина. Последний, широко распахнув глаза, вслушивался в наступившую вокруг тишину. Она мягким палантином ложилась на все сущее, ввергая естество в магическую завесу ночи. Изредка до ушей доносились потрескивания факелов в коридоре и мягкие трели пташек за окнами. А ещё Торин слышал лёгкое дыхание девушки, что стояла так близко.
— Я думаю, многие бы не согласились с Вами, — эреборец вспомнил о своём отце. Вспомнил о том, как смотрели на гномов эльфы Ривенделла. Горький привкус обиды и злобы разлился внутри, горло стиснули крепкие лапы неутихающей ярости. — Большинство видит во мне лишь жадного и отчаянного охотника до сокровищ.
— Я вижу иное, Ваше Величество, — Ниар открыла глаза, и в них Торин увидел слезы. — Я вижу сильного сына северных земель, искренне желающего привести свой народ к потерянному некогда дому. С трудом могу представить, как сложно Вам, Торин Дубощит, справляться с теми бедами, что преследуют род Дурина. И не могу понять, откуда Вы берете храбрость и силу, чтобы противостоять ненастьям и превратностям судьбы…
Последние слова девчушка прошептала. Вновь закрыв глаза, улыбнулась. По щёкам её стекали хрустальные капли, прочерчивая солёные дорожки на светлой коже. Сердце Торина сжалось, все тело будто окутало горячее облако. Проведя рукой по шее Ниар, гном осторожно смахнул слезы с её лица, боясь, что настоящее обратится в пепел. Чуть подавшись вперёд, склонился над лихой наездницей.
Пьянящий запах мёда защекотал эреборцу нос. Боги, что за чудный аромат – запах лета, жизни, радости. Запах весёлого детства и солнечных деньков. Дух юной девушки, вольной делать, что хочет и как хочет. Чуть потянуться вперёд и запах обретёт форму, станет горячим и нежным, как дуновение весеннего ветра. Как касание лучей на рассвете, мягкое и невесомое. Просто найти губы Ниар, чтобы хотя бы мельком дотронуться до недостижимого счастья.
Это был
— Простите, Ваше Величество, я забылась, — Ниар, вспыхнув, отстранилась прочь. Отвернувшись в сторону, прикрыла рот тоненькой ручкой. Все тело её было напряжено до предела, широко открытые глаза искрились. Торин, ловя мгновения ускользнувшего прочь ощущения, задержал дыхание.
— Ниар…
— Мне пора идти, — девушка резко развернулась на месте и, не позволив гному ничего высказать против, чуть ли не бегом бросилась прочь из зала. Торин, сделав два широких шага следом за ней, принудил себя остановиться. Все зашло и так слишком далеко. Вообще не следовало позволять себе таких вольностей. К чему? К разочарованиям? Эреборец закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Все потуги впустую. Не на шутку расшалившееся сердце не давало покоя.
Торин улыбнулся. Он все ещё слышал вдали едва различимый топот девичьих ног. Ниар. Маленькая разбойница, встретившаяся гномам на пути к Эребору. Крохотный лучик надежды, впорхнувший в жизнь Короля-под-Горой белой птахой перемен. Может судьба и не благоволила ему, Торин был благодарен жизни в настоящий момент. Прежде эреборцу не доводилось ощущать ничего более прекрасного и сильного по отношению к живым существам. Новые чувства вдохновляли. И пусть этим чувствам вряд ли было суждено перерасти в нечто более крепкое, Торин не был готов отказаться от них.
В них он чувствовал себя живым… И это было прекрасно.
… И это было прекрасно. Кто бы мог подумать, но Ниар нашла гномью ласку прекрасной. Да, Торин Дубощит не виделся Красной Колдунье добрым и нежным, но душа у него действительно оказалась белой, как только что выпавший снег. И этот факт ужасал.
Пробежав вперёд несколько коридоров, старшая дочь Мелькора все же решилась остановиться. Не зная, от чего бежит и зачем, Миас прислонилась спиной к стене, сползая на пол. К горлу подкатывал крик отчаяния, голова гудела, в ушах слышалось утробное биение усталого сердца. Чародейке казалось, что по венам вместо крови тёк расплавленный свинец. Лицо горело, сердце трепетало в груди и что-то очень и очень горячее со всех сторон окутывало Ниар. Пытаясь отдышаться, девушка обхватила руками голову. Захотелось разрыдаться, но подобной слабости создательница Лугбурза позволить себе не могла.
— Я не думаю, что такую реакцию можно считать нормальной, Ниар, — Осаа подошла со стороны, сложив руки на груди. Вездесущий призрак не покидал старшую дочь Мелькора ни на секунду. — Ты вроде как должна сейчас хладнокровно идти к себе и радоваться собственным успехам.
— Замолчи, — мягко попросила Ниар. Ей не хотелось спорить с гномкой сейчас. Мать Торина Дубощита который день сопровождала чародейку на каждом шагу. От её речей принцесса ангбандская успела порядком устать.
— Даже не собираюсь, — присев подле, собеседница улыбнулась. — Скажи честно, разве этого ты от себя ожидала, деточка? Признаем, что нет. А подумай вот ещё о чем: для Торина это серьёзный шаг. Вряд ли бы он решился…