Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
— Полагаю дело не в доверии, а в дисциплине, — гномка сделала скучающее лицо, приложив руку к щеке. — Мелькор видимо так вас зашугал, что милые детишки и пикнуть то ничего против не могли. А без разговоров какое может быть веселье?
— Ну, мы паукам животы вскрывали, — поведала Ниар, обернувшись к подгорной жительнице. — А ещё иногда подсовывали балрогам бочки с уксусом вместо вина. Поверь, ядрёная смесь действовала на демонов почище всякой выпивки. Забавно было наблюдать за тем, как надравшиеся валараукар гоняются за своими хвостами.
— Да уж, великолепная детская забава, — язвительно заметила Осаа.
— Забава для будущих королей, — парировала
— Дурь в голове, — не унималась гномка.
— Ну, может чуть-чуть, — согласилась Ниар.
— Мы уже начинаем говорить с тобой на одном языке, — Королева Эребора широко улыбнулась. Почему-то ей нравилось болтать с ангбандкой, рассуждая о пустяках. А быть может, дело было в таинственности, оплетавшей образ Ниар тонкой паутиной. Никто из ныне живущих не мог похвастать возможностью выпить чаю с наследниками Дор-Даэделота. К тому же, Торину Ниар нравилась. В смысле, действительно нравилась. С этой мыслью нужно было свыкнуться.
— Это я начинаю говорить с тобой на одном языке, посланница Эру, — заметила Ниар.
— Никто не посылал меня к тебе, — возмущённо возразила Осаа. Она прекрасно помнила, как сбежала из Чертогов Мандоса. Вряд ли бы кто-то из Валар обрадовался, узнав, что гномьему духу удалось удрать в Арду.
— Это ты так думаешь, гномка, — Ниар, схватив с прикроватного столика глиняную трубку, начала забивать её табаком. — Правда состоит в том, что тебя подослали ко мне умышленно. Первый Певец все ещё присматривает за своими детишками, наслаждаясь той комедией, что творится в Средиземье. Уверена, получает при этом немалое удовольствие. Если брать в расчёт его причастность ко всему происходящему, не остаётся сомнений, что длинный нос Эру в скором времени покажется и в моих делах.
— Глупости, — зашипела гномка, даже не представляя, как такие речи могли срываться с уст Ниар. — Ты говоришь глупости, колдунья.
— Так ли глупости? — поднеся лучинку к трубке, Ниар закурила. Вот уж точно не женская привычка. Осаа никогда не любила запах табачных изделий, тем более если раскуривали их в маленьком помещении. Миас же, опустившись на кровать, явно наслаждалась моментом. — Сама рассуди, моя названная матушка, глупы мои речи или нет. Ну, допустим, что мы забудем на время о присутствии на землях Эндора таких существ, как я. Предположим даже, что ничего плохого не происходит. Все счастливы. Все живут долго, радостно, безгрешно. Скажи, если бы жизнь была такой, кому нужен был бы Эру и вся его свита? На чем бы строились верования эльфов, этих надменных, глупых, горделивых созданий?
— Вот уж не думала, что ты к ним так относишься, — вставила Осаа.
— Я действительно их недолюбливаю, — Ниар провела рукой по воздуху, выпуская изо рта струйки дыма. — Но суть не в них. Суть в происходящем. Забава в том, что наш достопочтенный создатель намеренно допускает зло, ибо без зла такого понятия, как добро, существовать просто не может. Какой смысл в чёрном цвете, если нет белого и наоборот? Никакого, ответ очевиден. Счастливые не могут быть таковыми, если нет несчастных, иначе жизнь будет похожа на фарс и грош ей будет цена. Борьба определяет ценность наших душ, наш выбор, наши действия. С самого рождения, почти с пелёнок, во мне воспитывалась одна мысль – свобода выбора является важным составляющим духовного начала. Но разве можно выбирать, если твой выбор предопределён? И почему предопределён? Потому что какому-то безмозглому скупердяю-творцу захотелось поиграть в куклы. А я не кукла, как и ты таковой не была.
— Ты что-то перегибаешь палку, Ниар, — Осаа
— Тогда скажи, откуда берутся предсказания? И откуда мы с тобой знаем, что Торин, твой милый сынок, погибнет в скором времени? — Ниар изогнула дугой одну бровь. Её голос наполнился состраданием, ранее никогда не проявляемым. — Пойми одну вещь: мы с тобой лишь пешки в огромной шахматной игре. Мой отец хотел сойти с доски, перестать играть по правилам и жить свободной жизнью. Я хочу того же. За это дерусь. В это верю. И буду верить до конца своих дней.
— Твой бунт может оказаться частью навязанной игры, — Осаа помрачнела. — К тому же, Моргот мог внушить вам эту мысль только для того, чтобы заручиться поддержкой детей, которых в одиночку сам победить бы не смог.
— Твоя правда, — Ниар задумчиво вглядывалась в расползающийся по комнате дым. Сизые струйки вились в воздухе, точно змеи. — Я часто размышляла над этим. И часто подвергала сомнению все слова близких, сказанные мне в то или иное время. Мой гарант безопасности – моё недоверие окружающим. Оно позволяет мне замечать те вещи, на которые бы остальные люди просто не обратили бы своего внимания. Как и выходит с Дол Гулдуром.
— А что не так со старой крепостью? — гномка чувствовала, как волнение начинает поглощать спокойствие и как умиротворение покидает безмятежное сердце. Красная Колдунья начинала говорить те вещи, о которых старалась молчать.
— Майар уверены в том, что Саурон желает захватить Эребор, преследуя свои корыстные цели. В этом был бы смысл, если бы меня не существовало как личности. Укрепление своих сил на севере, к востоку от Мглистых Гор, стало бы хорошей предпосылкой для дальнейшего наступления на запад. Силы Саурона растут, он крепчает, пытается отвоевать потерянный авторитет у людей моего отца. Смог захватил цитадель по моему приказу, это тебе известно. Но я никогда ничего не делаю просто так. Дракон предан мне и будет предан до конца, в этом я уверена. Жизненно необходимо не подпустить Майрона к Эребору, не позволить ему обосноваться на севере.
— Почему? — Осаа недоумевала. Разве мог кто-то рассуждать в такой далёкой перспективе? — Ты говорила, тебе нужен Аркенстон. Саурон не желает заполучить камень?
— Саурон желает заполучить иную реликвию, — Ниар моргнула, грустно улыбнувшись. — Существует в Арде одна вещь, способная убить любого из Миас. Эту вещь сложно обуздать и, ссылаясь к воле всеми любимого Эру, вряд ли можно использовать в злых целях. К сожалению, мы с моим другом охотимся за одними и теми же побрякушками. Поэтому действовать на опережение действительно необходимо.
— Тёмный Владыка наверняка захочет столкнуть вас с воинами Эннората, — гномка прищурилась, понимая, что все добрые силы Средиземья попросту не видят сгущающихся над их головами туч. — Вы оба боретесь за право властвовать над Белериандом.
— Поправка, — Ниар шикнула на собеседницу, тем самым вызвав негодование подгорной жительницы. — Я борюсь за свободу, а не за власть. Мне не нужно многого. Я просто желаю вернуть свой дом.
— Ладно, ладно, — Осаа не стала оспаривать Ниар. Толку не было. Чародейка могла любого убедить в своей правоте при особо сильном желании. — Ты борешься за свой дом. Одного в толк не возьму. Если Мелькор все ещё пребывает в заключении, а Саурон пока не окреп для полноценной войны, что мешает тебе поднять Белерианд из-под водных пучин? Что мешает действовать открыто, без злого умысла?