Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Окружившие Анаэль орки, вооруженные пиками и мечами, после щелчка пальцами в одно мгновение упали на землю, опрокинутые волной чар. Пытающиеся подняться на ноги, они чем-то напоминали перевернутых на спины жуков: беспомощные, орки неловко дергали кривыми когтистыми лапами. У Анаэль создалось ощущение, что она попала в цирк уродцев. Еще раз взмахнув рукой, она приковала оппонентов к серой, сухой почве. Выросшие из земли вьюны по воле магии начали опутывать несчастных, сжимая их грудные клетки, раздавливая внутренние органы, иссекая плоть. На почву полилась темная густая кровь. Фонтаном брызжущая из еще живых орков, она черным вином растеклась под ногами эльфийки. Не задумываясь, бессмертная ступала по кровавым лужам, вперед, к Азогу. Бледный урук, впав в замешательство, оцепенело наблюдал за Анаэль.

«Шаг четвертый. Остановись, дай добыче отдышаться. Пусть придет в себя, пусть почует твою силу и свой страх. Это поможет в дальнейшем. Признание чужого могущества – дело не легкое».

Анаэль замерла на месте, когда от Азога ее отделяло всего пять ярдов. Опустив взгляд, она прислушалась к стихающим воплям за спиной. Все для напавших орков кончилось. Теперь их души стремительно летели в пустоту.

«Шаг пятый. Прояви уважение. Дай понять, что ты пришла с миром. Любое существо – не имеет значения, враг или союзник – достойно почтения. Соблюдай такт». Бессмертная, сложив руки по бокам, преклонила одно колено перед Азогом. Так Миас выказывали уважение. На оба колена они не становились никогда. «Шаг шестой. Жди. Терпение вещь окупаемая». Минут десять ничего не происходило. Анаэль терпеливо вслушивалась в гортанное дыхание варгов,

до безумия огромных и, с виду, кровожадных. Представляя себе, сколько людей может положить одна такая собачка, бессмертная ощущала первобытный и неистребимый страх перед волками. Хотя, по сути, ей нечего было бояться. Вряд ли что-то в Средиземье могло навредить детям Мелькора. Клыки и когти убивали только существ из плоти и крови. Природа Миас зиждилась только на свете. — Чего тебе надобно? — Азог заговорил неожиданно, испуганно, резко. В произносимых им словах слышалась легкая паника. Не удивительно. Редко смертным удавалось лицезреть магию Миас собственными глазами. Обычно дети Мелькора принимали чужой облик во время битв, чтобы оградить лица свои от взоров Майар. В этот раз Анаэль решила обойтись без маски. Ниар одобрила. «Шаг седьмой. Тебе зададут вопрос. И вопрос этот будет скорее способом защиты. Собеседник, ошеломленный и испуганный, захочет избавиться от твоего общества как можно скорее. Единственным его желанием станет уединение. Не дай возможности говорящему отгородиться. Вместо кнута теперь используй пряник. Покажи, что ты друг». — Я пришла к тебе с миром, Азог. У меня нет меча или лука, моя душа открыта перед тобой. И, как посланник твоего друга и покровителя, я принесла тебе весточку. Нам стало известно о твоей проблеме, и мой понимающий хозяин сопереживает тебе. Мы знаем о Торине Дубощите. И мы знаем, какой участи ты ему желаешь. Хотелось бы спросить: нужна ли тебе помощь, Владыка Мории? «Шаг восьмой. Кем бы ни был твой собеседник, он захочет узнать твое имя. Скажи правду. Он не поверит, но спорить ни с чем не станет. Проявленная тобой сила станет лучшим аргументом в пользу продолжения дискуссии. Помни о том, что собеседник – не дурак. Он будет следить за тобой, зная, что ты сильнее. И будет крайне осторожен». — Кто ты такая, эльфийка? — Азог отступил на шаг назад, растерянно и без всякой былой ярости осматриваясь по сторонам. Верные слуги бледного орка, разбежавшись кто куда, наблюдали за беседой издали. Анаэль почти чувствовала их страх, несносной вонью повисший в воздухе. Хмыкнув, бессмертная поднялась с земли и встретилась взглядом с Азогом. — Мое имя – Анаэль. У меня много других имен, но меня ты можешь называть этим. Я являюсь глашатаем сестры своей, твоего вечного друга и защитника на землях Эннората. Представляя вечную силу и могущество отца своего, Темного Владыки Средиземья Моргота, приветствую тебя, Азог. На пустоши повисло гробовое молчание. Орк вновь сделал шаг назад. Лицо его перекосила ужасная гримаса. Пока явно не осознающий происходящего, он обессиленно покачивал головой. Типичная картина. Анаэль видела подобные сцены не раз и не два за всю свою долгую жизнь. Нужно было дать орку время понять, что его не разыгрывают. И что все вокруг – отнюдь не сон. «Шаг девятый. Твой собеседник впадет в легкую прострацию. Не дай ему замкнуться в себе. Дай понять, что обладаешь властью и власть представляешь. Сделай ему предложение и отпусти. Теперь выбор только за ним». — Что… Что вы хотите от меня? — моргнув, орк снова попятился. Какой же «храбрец». Почуяв опасность, тут же вознамерился бежать. Наверное, Торин Дубощит отдал бы многое, чтобы увидеть своего извечного врага в таком состоянии. Талрис говорил, что в минуты тревоги все живые существа имеют возможность узнать свое истинное лицо. Азог симпатичным не оказался. Бледный орк с горы Гундабад являлся простым и циничным трусом. — Лично от тебя мы ничего не хотим, Азог, — Анаэль произносила слова медленно, нараспев. Черное наречие с ее уст слетало успокоительной колыбелью. Держась уверенно и чувствуя себя всевластной среди стайки перепуганных уруков, бессмертная улыбалась. — Мы лишь помочь тебе хотим, гундабадский завоеватель гномьих царств. Ты гоняешься за Торином Дубощитом который год подряд, а этот наследник Дурина с легкостью умудряется всякий раз выскальзывать из твоих лап. Мы можем помочь тебе раз и навсегда разделаться с этим гномом. При этом тебе не понадобится ловить наследника Эребора. Он сам придет к тебе, встав перед вратами Мории. Сам постучится к тебе в дверь и зайдет в твой дом. И радоваться будет тому, что оказался подле врага своего. Опустив голову, Анаэль наблюдала за быстро меняющимися эмоциями, что отражались на лице Азога точно в зеркале. Испуг стремительно сменился яростью. Ту сменили собой подозрительность и опаска, сквозь которые проскальзывал вновь нарастающий ужас. Вслед им понеслись догадки, грозовыми облаками пляшущие в серых глазах бледного орка. И, наконец, над всем этим эмоциональным хаосом восторжествовала заинтересованность. Где-то минут пять вновь ничего не происходило. Повисшая тишина, что неразрушимым барьером стояла между Анаэль и Азогом, была прервана неожиданно и резко. Хриплый голос орка грозным рыком пронесся по пустоши. — И если я соглашусь принять ваше предложение, что вы потребуете взамен оказанной услуги? Анаэль улыбнулась. А Азог не полный болван. Быстро соображал, что к чему. Конечно, несчастный понятия не имел, с какими силами связывался. Что ж. Время вскрывать карты. «Шаг десятый. Твой собеседник начнет торг. С этого момента – он твой с потрохами». Десять ступенек по направлению к сотрудничеству. Инструкция разработана и выдана Ниар. Сестренка соображала в нравах существ Эндора, с этим спорить не стоило. Хмыкнув, бессмертная пошла по направлению к Азогу. До заката хотелось отдохнуть.

До заката хотелось отдохнуть. Присесть на лужайку, раскурить трубку, немного подремать. Погода к подобным занятиям вполне располагала, так что мысли Бильбо были далеко не безосновательными. Огорчало лишь отсутствие лавок в обширном поле клевера, которое окружало путников со всех сторон. Поджав губы, хоббит сбавил шаг. Компания гномов плотной толпой стояла подле Гэндальфа. Волшебник оглядывался по сторонам, окидывая изучающим взглядом роскошные просторы клеверных угодий. Ровные ряды красных цветов, вперемешку с цветами белыми и розовыми, тянулись тонкими стеблями к солнцу. Над всем этим благоухающим великолепием вились тучки огромных пчел. Размером с больших бабочек, они чем-то напоминали маленькие пушистые полосатые шарики из шерсти. Постоянное жужжание их крыльев наполняло воздух непрекращающимся гулом. — Мы уже совсем рядом, — изрек Гэндальф, наконец. Подойдя ближе, Бильбо встал по правую руку от мага. Взгляд мистера Бэггинса тут же приковали к себе аллеи огромных ульев с соломенными крышами, что тянулись вдаль тонкими аккуратными рядочками. За ними возвышалась живая изгородь. Посмотреть, что было за ней, хоббит был не в силах. Высокие тёмно-зелёные стены даже Гэндальфу не позволяли заглянуть за изумрудную завесу. — Вам лучше тут обождать… Обернувшись к гномам, волшебник начал как по писаному проводить небольшой инструктаж. Не вслушиваясь в произносимую им речь, Бильбо отвернулся и вновь посмотрел на изгородь. Ее размеры внушали опаску: не представляя, кто мог жить за такой стеной, мистер Бэггинс почувствовал легкое волнение. Живот неприятно крутило, как бывало всегда, когда хоббит ощущал страх. Нервно сглотнув, Бильбо обернулся назад. Гномы внимательно слушали Серого Странника, не переча ему, не споря. В этот раз все подгорные жители вели себя крайне смиренно, что хоббита, откровенно говоря, озадачило. Не совсем понимая, почему упрямые и несговорчивые друзья вдруг стали такими покладистыми, Бильбо с удивлением обнаружил, что дрожит. — … итак, пойдемте со мной, мистер Бэггинс, — Гэндальф обратился к хоббиту резко. Пропустив момент окончания долгих и монотонных указаний волшебника, Бильбо словно во сне пошлепал за ним, понуро опустив плечи. Проходя мимо ульев, стоящих близ тропы, маленький хоббит почувствовал себя крайне неуютно. Все вокруг казалось уж чересчур большим. Добрые друзья остались за спиной – кротко стоя у дороги, гномы мрачно поглядывали друг на друга. Их былое веселье куда-то улетучилось. Впервые мистер Бэггинс пожалел о том, что чудной народец стих. Совсем скоро Гэндальф свернул, и теперь вместе с хоббитом шагал вдоль изгороди. Бильбо решил, что волшебник

искал ворота. Впрочем, долго идти не пришлось: высокая и широкая деревянная калитка поджидала путников в пятидесяти шагах от тропы. За ней виднелся шикарный сад, несколько деревянных построек и низенький жилой дом. Как оказалось, за изгородью тоже стояли ульи: их островерхие крыши ровными шпилями украшали пчелиные домики. — Ну что ж… — толкнув дверцу ворот, Гэндальф пропустил вперед Бильбо. Совсем оробевший, хоббит осторожно ступил на выложенную камнем тропу, что вилась среди деревьев к дому хозяина всего пчелиного сада. Волшебник последовал следом. Пройдя только на ярд вперед, путники повстречали двух лошадей. Холеные, красивые, они встретили мага и хоббита, оглядели и, развернувшись, куда-то рысцой ускакали. Их умные морды почему-то Бильбо смутили. Казалось, однако, что лошадки эти были далеко не простыми. — Они доложат ему о прибытие гостей, — пояснил Гэндальф, заметив, с каким откровенным любопытством хоббит оглядывает лошадей. — Беорн любит животных и умеет разговаривать на их языке. — Замечательно, — протянул Бильбо без энтузиазма в голосе. — А почему гномов-то оставили за изгородью? — Потому что хозяин всех этих пчел не слишком уж радушен, — объяснил маг и кивнул вперед. — Пошли. Когда на пути, наконец, оказался дом, хоббит с волшебником очутились внутри небольшого двора, образованного маленькими деревянными постройками. Посреди него, прямо на лоснящейся зеленой траве лежал огромный ствол дуба, а над ним возвышался гигантский человек. Обладающий густыми черными волосами и такой же густой черной бородой, он с улыбкой взирал на незнакомцев, что пожаловали к нему в гости. Опираясь на гигантских размеров топор, хозяин дома без подозрительности в глазах смотрел на Гэндальфа. Стоящие рядом с ним лошади выжидательно потряхивали поднятыми вверх ушами. — Все в порядке, — сказал человек глубоким басом, обращаясь к резвым скакунам. — Идите. Кем бы ни были наши гости, вред они причинить вряд ли сумеют. С этими словами добродушный с виду хозяин ульев поднял топор вверх и со свистом опустил его на дерево, всаживая лезвие почти до самой рукояти в твердую плоть могучего дуба. Наблюдая за сим действом как Бильбо, так и Гэндальф ощутили небольшое искушение развернуться и пойти прочь. Впрочем, на счет волшебника хоббит не был уверен. Лицо Серого Странника нисколечко не переменилось: лишь улыбка мага немного померкла, а уголки губ потянулись вниз. Хотелось бы верить, что Гэндальф тоже испытывал легкий страх. Справедливости ради. — Прошу в дом, господа, — огромный человек, одетый в шерстяную тунику, протянул свою лапищу в сторону. Прикидывая про себя рост того, кого волшебник называл Беорном, Бильбо нехотя признал, что с легкостью сможет пройти меж ног последнего, не задев головой края его одеяний. — Там и поговорим. Кивнув в ответ, Гэндальф вновь пропустил Бильбо перед собой. Хоббит за оказанную честь благодарить Серого Странника не желал. Проклиная про себя все приключения разом, мистер Бэггинс всеми усилиями воли боролся с собственными страхами. А они, к сожалению, были огромны.

А они, к сожалению, были огромны. Да, именно так – огромны. Большие такие, деревянные, с соломенными крышами. Ниар передернуло. Никогда она не любила пасеку. Стаи гигантских пчел вызывали в душе Миас неосознанный страх. Представить себе, к каким последствиям может привести укус одной такой трудяги девушка могла без особых проблем. Беорн частенько просил помочь ему в сборе меда, поэтому общаться с полосатым жужжащим населением старшей Миас приходилось вплотную и с завидным постоянством. Порой пчелы чванились и нет-нет, но норовили ужалить своих хозяев. Поэтому хотя бы раз в год Ниар приходилось ездить по Лихолесью с опухшим глазом или, и того хуже, раздутым носом. Подозревала девушка, что в такие моменты она выглядела как маленький уродливый тролль.

Хмыкнув, Ниар оглядела компанию гномов, что копошилась у ульев. Выглядящие одиноко и растерянно, смешные подгорные жители явно чего-то ожидали. Наверное, своего волшебника, который наверняка сейчас вешал лапшу на мохнатые уши Беорна. Гэндальфу было невдомек, что у косолапого оборотня была в подручных ищейка получше любой собаки. Впрочем, на исход разговора между Беорном и Гэндальфом осведомленность медведя никак повлиять не могла. Будучи достаточно добрым, чтобы не отворачиваться от чужих проблем, хозяин местной пасеки вряд ли мог отказать в приюте несчастным путникам.

— Давай Арго, домой, — попросила коня Ниар, отпуская поводья и расслабляя руки. Вороной красавец неспешно двинулся вперед по широкой тропинке. Иногда пофыркивая, фриз самозабвенно поглядывал из стороны в сторону. Его черную гриву развевал ветерок и он, явно наслаждаясь всем происходящим, иногда издавал еле слышимое ржание.

На все про все у Ниар ушло три часа. За это время она успела отослать послание Анаэль, искупаться в Андуине и даже немного позагорать. Солнечный свет никак не желал касаться девушки своим чудотворным дыханием. Вечно беленькая, она желала когда-нибудь обрести цвет кожи, отличный от привычного тона «бледной поганки». Но, видимо, не судьба. Грустно вздохнув, старшая Миас вновь посмотрела на гномов.

Эти мальцы оказались достаточно расторопными. Пока сама Ниар валялась где-то на берегу речки, эреборские кузнецы да рудокопы, судя по всему, без отдыха топали вперед. Сама Миас не надеялась увидеть гномов у дома Беорна еще как минимум часов пять (втайне она хотела немного поспать на лавках в саду друга). С планами вышла промашка. На этот раз вздохнув еще грустнее, Ниар подняла голову и заставила себя улыбнуться. Широко улыбнуться, приветливо. В конце концов, она собиралась поздороваться не с кем-то, но с храбрецами, что собирались убить Смога.

Оказавшись в десятке шагов от всей компании гномов, Ниар увидела, как подгорные жители одновременно оборачиваются к ней. Оценивающие недоверчивые взгляды скользили по Арго, да и по самой Ниар, как по потенциальным источникам проблем. Упрекнуть гномов в чем-то девушка не решалась. Сама всегда была подозрительной, циничной, резкой. Такой ее сделала жизнь. Но, в отличие от прямолинейных и честных путников, Ниар умела скрывать свои истинные эмоции. А порой и лживые тоже. Ее не зря называли Королевой Обмана. Войну Ниар вела тоже только с единственным оружием в руках – ложью. До поры до времени ума хватало. Лишь Саурон не купился на сладкие речи старшей дочери Мелькора. И все планы из-за упрямца и гордеца пошли прахом. Но каждому воздается по заслугам. Старый Майа силой расплатился за свое неуемное желание быть владыкой Эннората. Цена разумная, по мнению Ниар. Так или иначе, Саурон сам возжелал создать Единое Кольцо. Обманывая весь мир, он погубил себя. Как сказал бы отец – поделом.

Прищелкнув языком, старшая Миас пустила Арго рысью и в два счета оказалась рядом с искателями приключений. Чураться огромного коня гномы не чурались, но встали поближе друг к другу. С их стороны похвальные действия, жалко, что бесполезные. Если бы вдруг Ниар захотела, ну, скажем, побить этих милых путников, завидная дисциплина бы им никак не помогла. Хмыкнув, девушка попыталась отыскать в толкотне единственное знакомое ей теперь лицо. За пару секунд справилась.

Торин стоял рядом с двумя ну уж очень молодыми гномами. Старшей Миас так и хотелось назвать юнцов нелестным для них словом «сосунки». Сдерживая в себе сей порыв, девушка поймала взгляд молодого Короля. Тот, удивленно взирая на нее снизу вверх, слегка улыбался. На этот раз взгляд Торина был открыт и даже приветлив. Синие глаза искрились, непонятно, правда, отчего. Ниар стало немного не по себе. То ли от неприкрытой радости, что красовалась на лице наследника эреборского трона, то ли от неприкрытой озлобленности, что красовалась на лицах всех остальных гномов. В любом случае, нужно было знакомиться.

— Полагаю, господа, что вам не удастся найти Эребор среди этих ульев, — Ниар обратилась к гномам, продолжая улыбаться. Уверенная в том, что выглядит как нельзя мило, она напоминала себе, что ставки в начинающейся игре были достаточно высокими. Любой просчет мог стать последним. — Только мед, пожалуй. Дом ваш несколько восточнее и севернее, если мне не изменяет память.

Несколько мгновений гномам понадобилось, чтобы придумать достойный ответ. Они не шептались между собой, но лишь переглядывались и многозначительно друг другу кивали. Вперед к Ниар ступил маленький седой гном. С виду умный, с густой бородой и не менее густыми волосами, он являлся счастливым обладателем проницательного взора и осторожной, хитрой улыбки. Недолго думая Ниар решила, что этот эреборец был в компании самым умным. Хотя делать окончательные выводы старшая дочь Мелькора, наследница Барад-Дура и всего Мордора, не торопилась.