Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
Откровенно говоря, в отличие от Ниар, он желал возвращения отца не так яро. И на троне, что некогда стоял горой в Ангбандской крепости, видел далеко не Мелькора. Талрис дорожил отцом и переживал за его судьбу, однако как правителя Белерианда всегда видел только одно существо. И существо это сейчас шло к Гундабаду, в компании гномов, полностью потерявшее связь с собственной семьёй.
Талрис уже ненавидел Торина. За глаза, даже не будучи знакомым. И было за что, ведь этот надменный Король-под-Горой, утративший свой дом и не сумевший защитить близких, теперь властвовал в сердце Красной Колдуньи, что некогда господствовала над Тангородримом. Знал ли Торин Дубощит, что идёт в ногу с дочерью Моргота, великого и могущественного владыки Дор Даэделота? Нет. Он даже не мог оценить той чести, которой удостоился.
Талрис опустил взгляд к ногам, вспоминая уроки Ниар. Война требовала жертв. Война требовала крови
Наступало время жертв.
====== Глава 8.1: Рок горы Гундабад ======
С подступов к непроходимым ущельям обожжённых базальтовых колоннад Эребор виделся мистеру Бэггинсу сказочной пикой недостижимой высоты. Стройная стрела массивной горы, увенчанная золотым ободом предзакатных лучей, утопала в озере тумана, расстилавшемся по низине. Торжественная тьма, ласково обрамляя пестрые силуэты каменных хребтов, сгущалась и наливалась свинцовой тяжестью. Ввергнутый в шторм невероятных событий, мир трепетал под гнетом крепчающего северного ветра и искрился зимними цветами, будто свежевыпавший снег.
Втянув в себя морозный воздух, Бильбо обессиленно опустил плечи. Долгий путь к взгорку Тухпан дался всем попутчикам Торина Дубощита с трудом. Погода искателей приключений не баловала, то обрушивая им на головы град, то изливая на них потоки ледяного дождя. Однако никто уже не жаловался – время от времени в дружном коллективе гномов происходили перепалки, но до серьезных ссор никогда не доходило. Хоббит же, окончательно смирившись с долей вечного путешественника, перестал размышлять о завтраках, а все больше мыслил о будущем.
К слову, пустынные пейзажи весьма способствовали умственной деятельности. Полурослик, во всяком случае, готов был поклясться, что никогда ранее не испытывал той легкости в голове, что сейчас властвовала над его прытким и любопытным рассудком. Рассекая лихим взором голые площадки холодного и бездушного камня, мистер Бэггинс порой терял счет времени и целиком уходил в себя, вспоминая начало долгого пути к Одинокой Горе. Казалось смелому ширцу, что встреча с гномами под эгидой Гэндальфа произошла никак не раньше столетия назад. И гномья песня, услышанная Бильбо в теплой хоббичьей норке, теперь едва различимым шепотом обвивалась вокруг сознания. Реальность поглотили измышления о золоте, орках и волшебстве – далекие дали старых северных Королевств проступили сквозь зыбкую рябь легенд и сказок; Бильбо порой мерещилось, что протянутой рукой он может коснуться скрывающихся в сумраке белых зубьев ледяных вершин. Порой они, будто призраки исчезнувшего в прошлом наследия, выплывали из рябого пейзажа крайнего Севера искристо белым полотном. В том месте, где оказались путники, даже стерегущий свое богатство дракон перестал быть кошмаром наяву: сердцами смельчаков теперь помыкал страх гораздо более сильный и властный, нежели страх смерти.
— Гиблое место, — вслух произнес Бофур, будто угадывая мысли маленького взломщика. Мистер Бэггинс, заслышав бурчливую реплику своего друга, лишь криво ухмыльнулся. Гном был совершенно прав – то нагорье, по которому вела смельчаков крохотная кареглазая наездница, походило на пейзаж из старых книжек о Темном Королевстве, которые сам Бильбо так любил в юности. Глотая подступающую к горлу панику, хоббит коротко хмыкнул. — Только посмотри на эти камни, Бильбо. Они покрылись стеклом. Видимо жар, накрывший их, был несравним по силе с тем огнем, что некогда томился в кузнях Казад-Дума. Тут дыхания одного дракона было бы мало.
— Все верно, — подав руку гному, мистер Бэггинс помог ему взобраться на покатый утес. Скользкая дорога обсидиановой речкой ветвилась среди серых глыб базальта. Идти по столь гладкой, отшлифованной ветром и дождем дороге было довольно опасно. Любое неловкое движение грозило путникам неприятностями – нет-нет, а земля таки уходила из-под ног. Поморщив нос, Бильбо отер руки о плащик. — Полагаю, тут некогда жил не только Смог, но и все его братья с сестрами. Даже забавно понимать, что этот огнедышащий змей родом с такой холодной страны.
— Забавным нахожу другой факт, — отерев усы, Бофур бросил беглый взор на высящийся над головами путешественников отвесный гранитный уступ. Будто зловещая тень он нависал над смельчаками, закрывая от взглядов хрустально чистое небо. — Эта местность хоть и не слишком приятна глазу, все же известна некоторым путешественникам. Я не великий знаток карт, да и по Средиземью путешествовал мало. Однако тропы, по которой мы идем, мне не помнится.
— Это плохо? — поинтересовался Бильбо, не зная, к чему ведет гном. Последний же, оправив свой забавный головной убор, пожал плечами. Чуть погодя, тяжело вздохнул и рукой указал на Эребор.
— Смог хоть и жадная птица, но не любитель
Хоббит послушно обратил свой взгляд к Одинокой Горе. Гигантский силуэт крылатого змея был легко различим на фоне сереющего неба. Иссекающий безграничную твердыню небес, Смог без устали кружил над грозным пиком гномьей цитадели. Его багряные крылья, обхватывающие воздух жаркими дланями свободной стихии, порой окрашивались алыми лучами ниспадающего с горизонта света. Заходящее солнце, любовно отдавая свой жар и пыл сущему, сверкающей шалью ложилось на золотую чешую змея-колосса. Завороженный устрашающим, но оттого не менее великолепным зрелищем, Бильбо изрек задумчиво: — Он не только над Эребором извивается, но и кружит над сожжённым Озерным Городом. Будто его интересует вся пойма реки. При этом на север дракон если и глядит, то мельком. — Что и пугает, ведь видит Смог намного лучше даже самых дальнозорких эльфов. Силы и ума ему не занимать, мистер Бэггинс, — Бофур почесал затылок. — Забавно, что он еще нами не заинтересовался. Если честно, поджилки у меня дрожат всякий раз, стоит мыслям вернуться к Смогу. Едва его громогласный рык доносится до моих ушей, воображение тут же разыгрывается не на шутку. Даже не знаю, но, кажется, я готов признать в себе труса. — Всем нам страшно, — многозначительно выпалил Бильбо. Сложив руки в карманы сюртучка, хоббит правой рукой начал вертеть в пальцах гладкий золотой обруч найденного в пещерах Мглистых Гор сокровища. Простое действо успокаивало. — Хотя наши гостьи преисполнены воодушевления. — Что удивляет и заставляет задуматься, — в ответ хохотнул Бофур, разворачиваясь к отдыхающим в сторонке эльфийкам. Обе бессмертные девы широко улыбались проходящим мимо гномам и шутили по поводу погоды, будто находились не на северном крае Средиземья, а в теплой и живописной долине Имладриса. — Они храбрее, чем им самим кажется. Порой я начинаю забывать, с чего началась вражда между нашими родами. Говорят, ничего не происходит просто так в этом мире. Быть может, мы еще не готовы вернуться в Эребор. А может, я просто старый болван и придаю значение вещам маловажным. Досказав свою последнюю реплику, Бофур дружелюбно хлопнул Бильбо по плечу и зашагал вперед, направляясь к своим братьям. Мистер Бэггинс, проводив глазами смешливого гнома, качнул головой. Сомнения в душе то рассеивались, то вновь вырастали стальной стеной. Хоббит боялся предстоящего пути не меньше того, что уже был пройден. Впереди путников ждали испытания, к которым никто не готовился и ужас которых никто еще не осознавал. Позади остались веселые беседы за дубовыми столами в Железных Холмах, Одинокая Гора по прежнему являлась лишь далеким миражом на горизонте, а сердце изнывало от предвкушения дальнейших приключений. Бильбо до сих пор не понимал, правильное решение принял или нет: громкие слова бравого малого, высказанные Балину не так давно, печатью из сургуча лежали поперек губ храброго хоббита. Хотелось поныть, поспать, понежиться на солнышке, но вопреки собственной натуре полурослик сдерживал в себе назойливое желание смалодушничать. Развернувшись на каблуках, мистер Бэггинс бросил последний беглый взгляд на пышущего дикой красотой и свободой дракона. Рассекая стремительной стрелой небосклон, Смог осматривал свои владения. Медленно, но верно Эннорат охватывала ночная тьма.
Рассекая стремительной стрелой небосклон, Смог осматривал свои владения. Медленно, но верно Эннорат охватывала ночная тьма. Необычайно милыми показались дракону широкие долины Средиземья, его полноводные реки и плодородные поля. Лоснящаяся жизнью земля медленно остывала; с запада смотрели в лицо змею высокие и непреступные Мглистые Горы, очерченные сверху пламенеющей солнечной лентой. Вздохнув полной грудью, Смог спикировал вниз, к острой верхушке Эребора. Сильные когтистые лапы вспороли каменную плоть, оставив в ней взрыхленные борозды. Усевшись поудобнее, дракон расправил крылья, подставляя их под волны гуляющего средь редких облачков ветерка.
«Красиво, — мелькнула простая мысль в сознании древнего чудища. Острый проницательный взгляд змея полыхнул озорным огоньком. — Безумно красиво. Почти так же, как было в прежние, счастливые времена, когда я еще был больше похож на ящерку. Ах, милые годы юности. Еды было вдоволь, прохладные ручейки омывали разгоряченную чешую, воздух был слаще, а трава – зеленее. Все бы отдал, чтобы вновь оказаться маленькой змейкой на руках у своей хозяйки, вновь получать крупицы грубой ласки и иметь уйму времени для веселых, ничем не омраченных детских игр. А что теперь?».