Четвёртое крыло для бабочки
Шрифт:
– Ну что, что там было? – не выдержал дельфиниум. – Рассказывай!
Майя обвела взглядом цветы, подбирая слова, чтобы не объяснить слишком явно.
– Я была чудесной, такой, что даже боги…
– Орхидея, фаленопсис, – наперебой закричали растения, не давая больше вымолвить и слова.
– А ведь могли бы и на меня свалить, – хохотнул нарцисс.
Пытаясь скрыть улыбку, Майя прикрыла лицо ладонью, но не сдержалась. Слишком уморительно дразнили зазнайку её товарищи.
Растения, когда она, выдержав театральную паузу, утвердительно кивнула,
Та гневно затряслась в углу:
– Бездари, да что вы понимаете! – И обиженно замолчала.
Игра продолжилась. Майя громко хохотала над шутками левкоя, умилялась рассказам на удивление робких антуриумов, и чувствовала себя легко и свободно. Так, как не чувствовала никогда ранее. Словно обрела последний кусочек пазла, и стала, наконец, цельной.
Выйдя с работы уже после одиннадцати, Майя решила устроить себе романтический вечер вдвоём, как и подобает в этот праздник. Только роль её пары играла бутылка вина. Хоть врач и запретил алкоголь, Майя понимала, что нервная система находится на грани своих возможностей, особенно после экспериментов с погружением в чужое сознание, и хотела расслабиться, как самый обычный человек. Как провела бы вечер раньше, не зная ничего про дары и прочие природные сюрпризы.
В магазине она долго рассматривала этикетки, подбирая вино. Сначала решила остановиться на белом испанском, потом схватила чилийское, уже намереваясь зайти в рыбный отдел.
«Какое белое – и без рыбы? – упрекнула себя девушка. – Что бы сказала на это мама? – В память возник образ Тюльпи, костерящего рыб на чём свет стоит, и Майя невольно поморщилась. – Без разницы, что бы она сказала – всё равно нашла бы, к чему придраться. Так что, пожалуй, обойдусь без морепродуктов».
По итогу размышлений и печальных воспоминаний выбор пал на «Киндзмараули» – сладкое, терпкое и вполне крепкое, – как раз то, что нужно на четырнадцатое февраля для одинокого человека.
Засунув бутылку в глубокий карман куртки, Майя перекинула сумку через плечо, в очередной раз обещая себе уже переложить вещи в рюкзак, и вышла из магазина на морозную улицу.
Снегопад ещё не закончился, и теперь маленькие снежинки кружились в свете фонарей, навевая лёгкую грусть.
Людей на улице не было – большинство уже отмечало праздник, уютно устроившись рядом, и клянясь друг другу в вечной любви. А одиночки, подобные Майе, либо отсиживались дома, либо веселились в барах. Девушка фыркнула, на минуту представив, как отправляется в бар, и там, в толпе точно таких же свободных от отношений людей, ищет себе приключение на вечер.
«Ну, нет, пожалуй, компания в виде вина меня устроит больше. С ним я хоть и не смогу поговорить, как с человеком, зато смогу поделиться переживаниями, – решила Майя. – И оно окажется куда более внимательным слушателем. Тем более сейчас, когда вместо внятной человеческой речи издаю лишь… Чёрт, а что именно я издаю? Бульканье? Нет, вероятно, это присуще рыбам, будь они неладны…».
Дрожа от холода, Майя обогнула
Движение за спиной сразу заметить не удалось – девушка была слишком занята вызовом такси, и лишь почувствовала неясную тревогу. Паника, нарастая, сигнализировала яркими огнями, но её причины оставались для Майи загадкой. Ровно до того момента, как некто, выйдя из тени, напал и ударил по затылку.
Майя ничего не успела сделать, вскрикивая от неожиданности. Поджившая гематома после столкновения с больничной батареей отозвалась новой волной боли. Девушка попыталась развернуться, чтобы увидеть преступника, но тот был намного быстрее, и, повалив её на землю, с силой прижал лицом к промёрзлой земле.
Майя почувствовала, как закружилась голова, а перед глазами снова замелькали знакомые пятна, и закричала изо всех сил:
– На помощь!
Мужчина жутко захохотал. Он надавил на руку коленом, наваливаясь сверху всем весом. Майя снова закричала, срывая голос, и мужчина, пытающийся что-то достать, внезапно замер.
Со стороны мусорных контейнеров послышалось глухое ворчание. Щурясь от падающего на морду снега, из темноты вышел крупный взлохмаченный пёс. Вопросительно глянув в сторону Майи, пёс тихо рыкнул:
– Мадемуазель, он пр-р-ричиняет боль?
– Помоги, он напал на меня!
Не в силах больше сдерживаться, Майя заплакала, и тут же получила очередной удар по голове.
Пёс оскалился и прижал уши, когда незнакомец что-то ему грубо сказал. За спиной пса показалось ещё пять собак – все как одна грязные, со свалявшейся шерстью.
– Человек угр-р-рожает. Нехор-р-рошо.
Майя всхлипнула, чувствуя, что почти не может дышать из-за забитого носа.
Незнакомец слегка ослабил хватку, показывая что-то в зажатом кулаке. Что-то, совсем не понравившееся стае.
Воспользовавшись заминкой, Майя вывернула руку и выхватила из кармана бутылку вина. Времени на размышления не было. Досчитав до трёх, она наугад ударила человека и, судя по звукам, попала прямо в лицо. Её отчаянный рывок был командой для стаи собак. Они, враз ощетинившись, набросились на мужчину.
Тот скатился с тела девушки и попытался увернуться, ткнув одну из собак тонким ножом, похожим на миниатюрную шпагу. Пёс заскулил, заваливаясь на бок, но его собратья с удвоенной злобой принялись рвать человека.
Мужчина кричал, размахивая оружием из стороны в сторону, и иногда его удар попадал в цель. За первым псом на землю рухнул второй, загребая лапами окрашенный грязью и кровью снег.
Майя попыталась встать, опираясь дрожащими руками на асфальт, но тело стало непослушным, чужим. И она снова закричала, надеясь, если не на помощь Матери-Природы, так хотя бы на чудо в лице какой-нибудь заблудившейся неподалёку компании:
– Если меня кто-то слышит – помогите!
Майя почувствовала, как запястья обожгло, а сухие лианы до крови сдавили кожу, но прилив адреналина заглушил неприятные ощущения.