Четвертый брак черной вдовы

Лакомка Ната

— Любил — это одно, а вот обделить жену — другое.

— Донна Флоренсия сама попросила его об этом, — тут же объяснил банкир. — Она не хотела, чтобы в народе ее называли злой мачехой, укравшей кусок хлеба у бедной сиротки.

— Бедной сиротку точно не назовешь, так что пару караваев могла бы стырить без угрызений совести, — Хоэль ткнул пальцем в цифру внушительного размера и спросил: — Вот это, если я понимаю, счет в золоте, что хранится в банке?

— Вы верно поняли, — ответил дон Вилфредо с таким видом, будто у него разом разболелись все зубы.

— Ну

что, очень даже неплохо, — одобрил Хоэль. — А вот здесь интересная приписочка в завещании — все капиталы принадлежат герцогу дель Астра. Это как? Сколько бы ни было денег у доньи Катарины, все получает ее муж? И только после его смерти деньги достаются ей? Ты врал мне, значит

Банкиру пришлось признать и это. Минут пять Хоэль просвещал его на тему, что лгать клиентам нехорошо, и дон Вилфредо, умывшись потом и слезами, поклялся, что не скажет больше ни слова лжи.

— Так я сейчас знатный богач? — спросил Хоэль, возвращаясь к документам.

— Вашей светлости очень повезло, — кивнул дон Вилфредо.

— А теперь покажи расходы.

Банкир сделал вид, что не понял, и пришлось потратить еще около пяти минут на разъяснения. По их результатам дон Вилфредо — поскуливая и утирая рукавом кровь из царапины на ухе — быстро нашел выписку по счетам и особое письмо, написанное донной Катариной. Причем, письмо лежало в общих документах, а вот расходы находились совсем в другом месте — в небольшой шкатулке, припрятанной в углу.

Хоэль присвистнул, когда изучил документы:

— То есть, моя душечка-жена разрешила мачехе снимать деньги со счета в любое время и в неограниченном количестве?

— Вы же видите, здесь подпись и печать герцогини, — заблажил банкир.

— Точно не подделка? — уточнил Хоэль и получил пылкие заверения, что донна Катарина, проникшись бескорыстием мачехи, собственноручно написала данное разрешение и настояла, чтобы семья донны Флоренсии имела такой же доступ к деньгам, как и она сама.

История нравилась Хоэлю все меньше и меньше. Он просмотрел длиннющий список расходов и вынужден был признать, что донья мачеха взяла больше двух караваев — гораздо больше, и выбирала золото со счета регулярно, не особенно ограничиваясь по суммам. Что значили десять серебряных монет по сравнению с расходами за последний месяц: сто золотых пошли на наряды для донны Флоренсии и ее дочери, еще пятьсот — на аренду дома на центральной площади в столице, как раз напротив королевского дворца, и триста — на оплату прислуги в количестве двадцати человек. Особым пунктом шли покупки породистых коней (два раза в год), уплаты по неким счетам, обозначенным, как «вынужденные» и поездка всем семейством (разумеется, без донны Катарины) на юг, к горячим источникам.

Он дочитал и преспокойно сунул записи себе за пазуху, не обращая внимания на робкие попытки дона Вилфредо получить назад свое сокровище.

— Заберу на всякий случай. Память у меня плохая, подзабуду — прочитаю, — пояснил Хоэль банкиру. — А насчет вот этого — он повертел в руках разрешение Катарины на выдачу денег со счета и разорвал его на клочки.

— Что вы наделали?! — возопил банкир, хватаясь

за голову.

— Считай, что распоряжение жены я аннулировал, — сказал Хоэль, растирая клочки почти в пыль. — Это мои деньги, и я не позволю тратить их по пустякам. С этого дня деньги снимаю только я.

Казалось, банкира сейчас хватит удар:

— А донна Катарина?!

— Ты оглох? Только я. И если хоть один золотой уйдет — Хоэль многозначительно показал дону Вилфредо нож и подергал себя за ухо.

Распрощались без приязни, и даже провожать знатного клиента оказалось некому — потому что Панчо куда-то исчез.

Но дойдя до ворот Хоэль повернул обратно. Он бесшумно подошел к кабинету дона Вилфредо, мысленно досчитал до пятидесяти и распахнул дверь пинком. Банкир, сидевший за столом, и что-то торопливо строчивший, подскочил, как ужаленный. Он хотел скомкать письмо, над которым только что старался, но Хоэль оказался проворнее и выхватил бумагу у дона Вилфредо из-под носа.

— Что тут у нас? — он нахмурился и беззвучно зашевелил губами, пытаясь разобрать летящий почерк. — Ого! Да ты пишешь моей дорогой теще? Донье Фло? — и он прочитал вслух и с выражением: — «Вы хотели вернуться к концу месяца, но лучше бы вам поторопиться». Ах ты, жалобщик.

Дон Вилфредо получил крепкий подзатыльник, от которого потемнело в глазах, но на этом расправа закончилась — герцог даже не стал рвать письмо донне Флоренсии. Просто бросил его на стол и ушел, на этот раз — окончательно.

Из банка Медичи Хоэль сразу же направился в другое, не менее защищенное собаками и охранниками, место. Банк Венетта — пусть не второй, и даже не третий после банка Медичи, но приличное заведение.

Банкир из Венетты — дон Базиль, тоже носил парик и белоснежный воротничок, и прятал плутоватые глаза за стеклами круглых очков.

— Чем могу служить, добрый дон? — спросил он, предлагая Хоэлю кресло и апельсиновую воду.

— Хочу забрать капиталы из Медичи и хранить их в вашем банке, — сказал Хоэль без обиняков.

— Позвольте ваше имя? — спросил он очень любезно.

— Герцог дель Астра.

— А о — банкир смешался всего на секунду, а потом разулыбался еще любезнее. — Конечно, простите, я сразу вас не узнал. Вы изменились, ваша светлость. В последний раз я видел вас на площади возле виселицы.

— Тюрьма не красит, — небрежно согласился Хоэль. — Но жена заботится обо мне, так что сейчас я совсем красавчик.

Он сделал вид, что не заметил скептического взгляда банкира, а банкир тут же принял самый благожелательный и радушный вид:

— Вы выбрали наш банк, ваша светлость, и я смею надеяться, что не пожалеете об этом.

— Тоже на это надеюсь, — проворчал Хоэль. — Сколько займет перевод денег? Из банка Медичи в ваш банк?

— Каковы размеры вашего вклада? — тут же заговорил банкир деловито.

— В золоте — Хоэль назвал сумму, и дон Базиль, сохраняя на губах улыбку, достал из-за рукава платочек и промокнул лоб. — Как быстро вы переведете деньги?

— Максимально быстро, если вы желаете

— Желаю. Прямо молниеносно. За день управитесь?