Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— В самом деле, Хучо, — сказала Катарина, — этот красный комплект очень неприличен.
Хоэль оглянулся, уловив, что ему пытаются что-то объяснить, но Катарина уже подошла к розовому корсету, отороченному тонкой строчкой кружев и — о вызов благопристойности! — с ажурными подвязками, украшенными крохотными алыми розочками.
— Мне нравится розовый, — объявила она.
— Да в болото его! — возмутился Хоэль. — Вот этот, яркий!..
— Мы возьмем розовый, — Катарина улыбнулась донне Соль, и,
От подобной откровенности даже бесстрашный дон Дракон потерял дар речи. Катарина прикусила губу, чтобы не рассмеяться — таким забавно-огорошенным выглядел теперь Хоэль. Он погрозил ей пальцем за спиной донны Соль и тут же настоял на покупке пяти пар чулок — тончайших, шелковых, со стрелками до самого верха. Когда хозяйка попыталась объяснить, что подобные чулки не носят благородные дамы, Хоэль весьма этим заинтересовался и принялся допытываться, для кого же тогда предназначены эти чулки?
Донна Соль покраснела еще сильнее Катарины, которая сделала вид, что ничего не слышит, перебирая подвязки.
— Видите ли, добрый дон, — промямлила торговка, — благородным доннам неприлично показывать ноги, поэтому и стрелки для чулочек делают только до середины икр
— Да что вы?! — изумился он. — А эти чулки — они для неблагородных дам, получается? По три серебряника за штуку? Да не всякая графинька такое себе позволит. Но мы их все равно берем, и не дуйте мне больше в уши донья.
— И не думала — совсем растерялась донна Соль. — Позвольте, я заверну
С подобной же дотошностью Хоэль перебирал подвязки — все очень красивые, лентами и кружевные, с украшениями, вышивкой или даже с драгоценными камнями. Одна из них заинтересовала его особенно — поперечная подвязка из белого атласа в белой пене кружев. На ней змеилась вышитая надпись, и Хоэль довольно долго разглядывал ее, а потом хмыкнул, покачал головой и отложил в сторону, так и не купив.
— Я был сама любезность, — сказал Хоэль, когда они с Катариной вышли из лавки.
Он собственноручно нес свертки, отказавшись от помощи носильщика, и прижимал их к груди, как нечто весьма драгоценное.
— Да, я оценила ваши старания, — Катарина спрятала улыбку за веером.
— Но насчет красного вы обещали показать, я настаиваю, — он прошептал это ей на ухо, наклонившись гораздо ближе, чем требовали приличия.
— Сегодня вечером, — ответила Катарина тоже шепотом, стрельнув глазами по сторонам.
Конечно же, на них смотрели. Да что там! Глазели, а не смотрели!
Из лавки напротив, где располагался мужской портной, вышел дон Тадео — и замер на пороге, бледнея и стискивая губы. Катарина сделала вид, что не
— Сегодня вечером? — уточнил он, когда коляска тронулась.
— Я ведь уже сказала. Хотите, чтобы повторила?
— Мне кажется, я бы раз десять это услышал, и мне было бы мало.
— Разрешите, я не буду повторять одно и то же десять раз, — Катарина рассмеялась, прячась за веер. — И вообще, будьте поспокойнее. Донна Сенс подумает, что вы сели на гвоздь.
— Скорее, на горящие уголья. Вы воспламенили меня всего парой слов, — подхватил он, пытаясь заглянуть ей в глаза, но Катарина нарочно отворачивалась, продолжая волнующую игру.
— Вы заговорили, как поэт, добрый дон, — пошутила она.
— Как поэт, да, — пробормотал он, а потом велел остановить коляску. — Есть кое-какие дела, донья, — объяснил он встревоженной Катарине. — Езжайте прямиком домой, а мне еще надо кое-куда заскочить.
— Заедем вместе, — предложила Катарина, но Хоэль покачал головой.
— Езжайте, езжайте, — он уже выпрыгнул на мостовую, поправляя шляпу, и махнул вознице рукой, давая знак трогаться.
Катарина оглянулась, но Хоэль все так же стоял на улице и смотрел ей вслед.
Только когда экипаж скрылся за поворотом, Хоэль направился обратно в торговые кварталы, насвистывая бравурный марш. Настроение было замечательным, а предвкушение вечера дарило особую радость. Неужели, правильная донья решила стать немножко, совсем чуть-чуть неправильной? А если мечтать — то и вовсе решила поозоровать.
Книжную лавку он нашел быстро и сразу спросил у торговца:
— Есть стихи этого стихоплета, который нравится всем дамам?
— Гарсиласо де ла Васо? — тут же угадал лавочник. — Конечно, добрый дон. Все его сочинения вы можете найти у меня.
— Дайте такую книгу, которую донны покупают чаще всего.
— Вам на подарок? Сейчас же подберем.
Хоэль не стал разубеждать торговца, что на эту книгу у него будут иные планы, и терпеливо ждал, пока тот перебирал крохотные томики книг — не больше ладони. Облокотившись на прилавок, он лениво посматривал на улицу в раскрытое окно и вдруг заметил кое-кого, кто привлек его особое внимание.
— Вот этот сборник, добрый дон — начал торговец, но Хоэль его не дослушал.
Бросив на прилавок пару монет, он схватил книжку болтуна Гарсиласо и поспешил вон.
По улице, не спеша и поигрывая распущенными волосами, шла та самая цыганка, что наговорила ему и Катарине ужасов про близкую смерть. Но Хоэля интересовали сейчас вовсе не предсказания. Припрятав книгу за пазуху, он пошел следом за цыганкой и нагнал ее сразу, как только она свернула в переулок, подальше от людных кварталов.