Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— Здорово, красавица, — сказал Хоэль, обгоняя ее и преграждая путь. — Вот так встреча — не иначе, улыбка судьбы.
Цыганка ничуть не испугалась и не удивилась, увидев его.
— Хочешь, чтобы Нана погадала? — спросила она, уперев кулак в бедро. — Заплати — и всю правду скажу.
— Скажешь, — пообещал Хоэль, — правду и бесплатно.
Он схватил ее за руку повыше локтя и мигом затолкал в ближайшую подворотню:
— Ну что, бесовское отродье, навела тогда на нас с женой своих дружков?
— Нана
— Ты еще и помнишь, кому что врала! — лживо изумился Хоэль и встряхнул женщину. — Кто это был, отвечай. Или отправлю за решетку и сгною там. Я, между прочим, герцог. Одно мое слово
Нана окинула его взглядом с головы до ног и расхохоталась.
— Ты — герцог?! — спросила она, когда смогла говорить.
— А что смешного? — нахмурился Хоэль. — Я ведь не шучу
— И Нана не шутит, — сказала она резко. — Отпусти. Иначе одно мое слово — и сам окажешься за решеткой. Драконам там самое место.
— Ты что болтаешь — фыркнул он, но пальцы разжал.
— Говорю, что знаю, — сказала цыганка со значением. — Глаза у Наны есть, и ума достаточно.
Хоэль отпустил ее, но с места не сдвинулся, по-прежнему загораживая цыганке путь. И смотрел очень уж мрачно, словно решал — свернуть ей голову сейчас или еще поговорить.
— Зря ты меня подозреваешь, красавчик, — сказала ему Нана, поводя плечами и покачивая золотистыми грудями в глубоком вырезе кофты. — Мы здесь чужаки. Приехали на пару недель, скоро уедем. Да и не сошли с ума нападать на таких, как ты.
— А ты откуда знаешь? Видела таких, как я? — спросил Хоэль глухо.
Цыганка прищурилась, глядя ему в глаза:
— Видела. Мерзкие твари.
— Где? Кого? — спросил Хоэль, понижая голос и невольно оглядываясь.
— Кто же у них спрашивает имя? — усмехнулась цыганка. — Он был знатный идальго. Очень знатный. Но кто он, я не знаю. Он встретился нам в Баэсе, лет шесть назад. Искал кого-то, но не нашел. Зато забрал мою мать, она ему понравилась. Хорошо танцевала, сказал.
— И где сейчас твоя мать?
— Кто же ее знает? — цыганка прислонилась спиной к стене, поглядывая томно. — Пришла через год, с кошельком золота, перекочевала с нами в Толедо и там пропала. Ей никогда не нравилась бродячая жизнь.
— Что-то рассказывала, где была? — продолжал допрашивать Хоэль.
Нана без слов протянула руку вверх ладонью. Порывшись в кошельке, Хоэль нашел пару медяков и положил на розовую ладошку.
— Ну? — спросил он, волнуясь.
— Нет, ничего не рассказывала, — невозмутимо сказала цыганка, пряча монеты. — Она вообще была молчунья, моя матушка.
— Обманщица! — не выдержал он.
— Но тот, кто следил за вами на площади, он не был молчуном, — тут же охладила его пыл гадалка.
—
— Идальго, — объявила цыганка.
— Для тебя все идальго.
— Нет, этот — настоящий идальго. Лица не видела, он был в маске. В плаще, в шляпе. Но маска была особенная
— Да не томи, — не выдержал Хоэль и добавил еще мелкую серебряную монетку. — Какая маска? Черная, с блестящими камнями?
— Маска Красного Плута, — ответила цыганка.
Он задумался, а цыганка наблюдала за ним, кривя в усмешке пунцовые губы.
— Может, это он и был? Красный Плут? — подкинула она идею. — Пришел за твоей женой.
Хоэль вскинулся, как от удара и сказал с угрозой:
— Язык попридержи. Моя жена — святая женщина.
— Святых не бывает, — рассмеялась цыганка ему в лицо. — Особенно рыжеволосых, с таким милым личиком.
— Ты что-то слышала? — догадался Хоэль.
— Слышала, — она приблизилась к нему почти вплотную, таинственно поблескивая синеватыми белками глаз. — Он заплатил золотом головорезам из квартала ткачей и сказал: «Убейте женщину».
Жители Тьерги испытали новое потрясение, когда увидели, как опальный генерал Хоэль Доминго, который вдруг стал четвертым мужем Черной Вдовы дель Астра, мчался по улицам города с прытью, достойной зайца.
Это было неприлично, крайне неприлично! Во-первых, герцогу (пусть и ставшему герцогом при таких странных обстоятельствах) не пристало носиться туда-сюда, как простолюдину на побегушках. А во-вторых, он чуть не сбил с ног донну Инес и даже не извинился, взлетев на крыльцо Каса-Пелирохо и едва не оторвав дверное кольцо.
Но Хоэлю не было дела до осуждающих взглядов, которыми награждали его горожане, а тем более плевать было на причитания соседки, которая подвернулась ему под ноги. Кто просил ее околачиваться возле калитки? Опять, наверное, подслушивала!
Он ворвался в гостиную, тяжело дыша, и прислонился к косяку, обнаружив жену целой и невредимой, стоявшей возле стола и подрезающей стебли розам. Несколько цветов уже красовались в фарфоровой вазе, и Катарина только-только намеревалась поставить туда еще одну розу.
— Что-то случилось? — Катарина испуганно посмотрела на мужа. — Вы от кого-то убегали? Что произошло? — она отложила ножницы и подошла, тревожно вглядываясь ему в лицо.
— Ничего не произошло, — ответил он. — Вот, решил поразмяться. А то с такой тонкокожей доньей, как вы, и я скоро стану неженкой навроде розового бутончика.
— Думаю, вам это точно не грозит, — она улыбнулась, и в карих глазах загорелись лукавые искорки.
— Ну-у — протянул Хоэль, усаживаясь на диван и дергая за кисти подушечку из красного бархата, — говорят, это заразно, как чума.